Испанка. 16 лет. Ментальный маг. Эмпат.
Шармбатон. Черная Лилия. 5 курс.
Персонажное.
События, предшествующие поездке в ХогвартсНаша академия прекрасна. И в ней учатся чудесные люди. Чудесные, если на них смотреть издалека. На многих испанцев и раньше наседали их родители, не желая уступать дочерям «предателя короны», а теперь детки стали еще более озлобленными.
Ввиду того, что преподаватели наказывают, только если Вы попадетесь, то травля проходит тихо и качественно. Заклятие вечного приклеивания на моем учебном месте. Залитые чернилами учебники и конспекты. Разломанный манекен, на котором я шью придуманные мною наряды. По несколько за день дуэлей по пустякам и у меня и у сестры (благо, выбор оружия выпадает чаще всего мне и сестре, а равных нам в танцах на столе, ругательствах на испанском и распитии текилы среди наших злопыхателей нет). Если они хотят, чтобы ты оказалась внизу учебной таблицы, они сделают для этого все возможное. Мы с сестрой считали, что завалили экзамены, однако, в пригласительном письме от академии к новому учебному году, стояла пометка: зачислена в делегацию для Тремудрого Турнира.
Я очень много писала папеньке и из школы в период экзаменов, и с острова в период каникул, но он последние пару лет слишком занят, от него пришло лишь несколько писем за все это время, в которых он писал, что для работы над третьей серией Национальных эпизодов много путешествует по стране и временно недоступен для корреспонденции, но он знает, что правильно воспитал и обучил всему нужному своих дочерей. Просто блеск.
Нет, я верю, что его пьесы, повести, романы, статьи в журналах изменят Испанию - его борьба за народное просвещение уже имеет свои плоды. Я так же уверена, что либеральное движение, все менее популярное в нашей стране, и есть тот курс, которым нужно идти, но когда мы потеряли свои колонии и Испанию поглотил кризис, моего отца захлестнул несколько иной кризис - он потерял веру в то, за что боролся долгие годы. Ну почему, почему он не видит, что его идеи правильные, просто воплощаются они не теми людьми и не так?! Предатели страны, которые забыли все, за что боролись, сразу, как заполучили в свои руки власть. Одни тираны сменили других тиранов, страна впала в кризис, а отец потерял веру во все и всех. Его обличительные статьи в журналы за прошлый год вызвали негатив "своих" же и привели к жесткому падению популярности книг отца. Я радуюсь только, что папа стоит не у самой верхушки власти, иначе его бы попросту убили, возможно, вместе с нами.
В каретеИ вот мы летим в карете. Призрак предыдущего директора, сеньора Фриттон, разбушевалсь. Она кричала, что все мы прокляты, что мы обречены и ещё много чего. После карета попала в шторм. Колесо отвалилось. Часть студентов пострадали и пришлось их отправить обратно. Я мысленным взором так и видела магов десять, обязательно испанцев, летающих вокруг кареты и устраивающих нам шторм. Мой народ дурной, нравом обладает буйным - подобная выходка вполне в их стиле. Но сие не более, чем разыгравшаяся фантазия. И вот мы доехали до так нелюбимой мною Англии. Встретила она нас типичной для себя погодой и я замерзла, еще не успев выйти из кареты. От дурных предчувствий и от нервозности мне было дурно и я с трудом удерживалась, чтобы не эмоционировать на всю карету. Из окна мы увидели, что по озеру, в темноте, на маленьких лодочках, плывут дети. Маленькие дети! На лодочках! Я было подумала, что это их так наказывают, но нет, это традиция прибывания в школу. Должна отметить, что это ужасная традиция.
Визитки Трех ШколНо вот настало наше время представится и первой из кареты должна появиться я. Должна была появиться Регина, которая и милее меня, и поёт прекрасно - она бы сразу всех заворожила. Но увы, подруге нездоровилось и петь она не смогла, поэтому визитку от нашей академии пришлось переделывать прямо в карете, незадолго до прибытия. Соль волнуется - первое публичное выступление, к тому же прическа после шторма растрепалась. Но вот я выхожу из кареты и весь мой мир сужается до ощущения того, как двигается мое тело и как поёт мне огонь. Правильно представиться и произвести впечатление - половина дела. Нас, студенток Черной Лилии с первого же курса учат создавать свой образ и производить впечатление, так что даже с этим полуипровизированным выступлением проблем не возникло.
Вот мы выступили, встали на отведенное нам место и стали любоваться на студентов Дурмштранга. Ребята показались мне весьма любопытными. А еще у них во время выступления девушка ходила в штанах. Девушка! В штанах! Возможно, у них и правда меньше предрассудков. Если так, я бы хотела там поучиться. Но посмотрим еще на самих студентов... Хотя, должна отметить, именно эта сеньора произвела на меня впечатление - она точно tener cojones.
Визитная карточка принимающей стороны была странная. Слова студентов вообще пролетели мимо меня, поскольку я судорожно вспоминала столь нелюбимый мною английский. Сеньор, представлявший выступающих от их школы, оказался весьма харизматичным и он, пожалуй, единственный, кто мне запомнился.
Распределение, посвящение, отбойВ Большом Зале наш стол стоял рядом с столом Дурмштранга. Ребята громко и развязно шутили, за что вызвали у меня непроизвольную к ним симпатию. Осознают ли они, что тут есть люди, понимающие их родные языки?
Понять принцип распределения их студентов мы не смогли - надевают шляпу, а она выкрикивает название факультета. Глупость какая-то. А потом еще и нас распределили так же. Подходя к этой шляпе и садясь на табурет, я приняла такую позу и сделала такое лицо, чтобы сразу было понятно - Перес Гальдос кладет большой и толстый cipote на подобные традиции. Меня и сестру отправили на факультет умных. Но почему - я так и не смогла понять. Увы, ни один студент Дурмштранга на этот факультет не попал, а мне было бы намного приятнее общаться с ними, нежели с этими англичанами. Всех наших студентов пригласили студенты факультетов, на который они оказались распределены, а мы с сестрой так и сидели за столом, пока к нам не подошел очень вежливый сеньор со Слизерина и не спросил на какой факультет мы попали. Узнав, что на Рейвенкло, он сопроводил нас до этих студентов. Ребята бегали по Хогвартсу, явно растерянные. Когда нас к ним привели, я почувствовала волну досады в сторону сеньора, приведшего нас к ним -"Мы как раз собирались за ними сходить". Интересно, сколько бы мы просидели за столом в ожидании, если бы не этот предупредительный сеньор?
На факультете для нас провели так называемое посвящение - загадали нам загадку из разряда тех, которые нам мсье Нуартье загадывает каждый урок для того, чтобы заставить наш разум проснуться. Объяснить, чем Рейвенкло отличается от остальных факультетов так, чтобы я поняла, мне никто не смог. Все внимательно выслушали историю того, как мы весело добрались до Хогвартса, сеньор Яксли привел некоторую логическую цепочку своих размышлений и домыслов на сей счет, чем меня искренне позабавил. Ничего нового не сказал, но наблюдать за этим процессом было любопытно. Потом настал отбой и нас сестрой быстренько выпроводили до наших комнат.
Я этому даже обрадовалась - англичане скучны ровно настолько, насколько я их скучными помню и сильно задерживаться мне с ними не хотелось, однако кольнула шпилька досады, когда я поняла, что мы единственные, кого так рано выпроводили с факультета. Ну что ж. Ляжем спать пораньше, нам же лучше.
Но тут мы увидели отведенную нам комнату. Она была на самом верху башни. И подниматься к ней нужно было по очень крутой лестнице. Я была искренне рада, что рядом не было Луи, обычно страхующего дам, имеющих дело с лестницами - подняться можно только если задирать юбки выше колен, так, что видно кружево панталон!
А что вы знаете о легкой эротике на Шармбатоне?)
Второй день.
Подъем, завтрак, уроки 5 курсаВставать из постели совсем не хотелось - холодно, неуютно, снова видеть эти английские постные мины… Проснуться пришлось на час раньше общего подъема - когда мы узнали, что тут будят всего лишь за час до завтрака, нам чуть не стало дурно. Час на то, чтобы привести себя в подобающий вид - это слишком мало! Особенно учитывая то, что прически я делаю сама, и себе, и сестре, и на каждую уходит по полчаса.
Было слышно пение из спальни Регины, сестра подшучивала надо мною, мы уже привычно переругивались - из комнат, отведенных Шармбатону совсем не хотелось выходить. Я чуть ли не впервые чувствовала себя на самом деле уютно среди этих людей. Впервые чувство единения не смотря на факультет а просто потому что Шармбатон.
Овсянка на завтрак привела к тому, что мы шутили классически английские анекдоты и тем забавлялись, пока нам не пришли письма. Я была крайне удивлена, когда мы получили письма от отца. После такого письма мне было стыдно не подать заявку на турнир, будь он не ладен. Кубок меня не выберет, это я знала наверняка, а вот за сестру было боязно.
На уроке чар мы изучали медимагические заклинания. Я и медимагические заклинания? Очень смешно. Я вообще стараюсь не подходить к существам, испытывающим боль, а то ведь рискую лечь рядом, но чтобы их еще и вылечить… Мне было бы проще убить мышку, чем мучить её подобным лечением (у мышки внутренние повреждения и она не ест и не пьет, а мы её зачаровали кашлять!). Где-то посреди урока ко мне привязалось очередное предсказание и я чувствовала себя свежеподнятым зомби, пока не увидела сеньора из Дурмштранга с темно-красными волосами. Оно ему! Я чуть не сбежала за ним прямо с урока.
Урок трансфигурации запомнился тем, что было, внезапно, интересно. Нам бы в школу такого преподавателя и, возможно, моя дурная голова стала бы хоть что-то в этой науке соображать. Возможно, на 5 курсе еще не поздно… Ой, лягушка мимо пропрыгала!
На уроке травологии мы пересаживали эти мерзкие мандрагоры. Мне даже в перчатках на перчатки и двумя пальчиками их трогать не хотелось, но пришлось. На уроке сидеть было негде. От нового корсета спина так болела, что присесть было необходимо. Я заметила, что сесть можно либо, как преподавательница - на землю, либо как сеньора с черными косами из Дурмштранга - на бревнышко, и предпочла второй вариант. Как оказалось, сели мы на клумбу, преподавательница усмотрела в этом вандализм, за что мы и получили направление к декану. К какому декану - мы так и не поняли, а посему попросту ни к кому не пошли.
Где-то между уроками, когда никого не было в зале, мы с сестрой, взявшись за руки, кинули свои имена, написанные на надушенном и красиво сложенном пергаменте, в кубок.
На ЗОТИ было ужасно. Мы проходили боггартов. Я знаю своего боггарта. Я его помню еще с детства. И вот передо мною лежит мертвая сестра. Снова. И умом я понимаю, что это невозможно, что она живая. Я кастую “Риддикулус!” громко и четко, но паника меня захлестывает с головой и не дает мне даже представить что может быть смешным в этой ситуации. Я выкрикиваю вновь и вновь это бесполезное заклинание, но оно не срабатывает. А потом я вспоминаю как Соль буквально сегодня утром подшучивала надо мною, выдыхаю, и опять кричу заклинание уже громче и увереннее. И боггарт становится ею же, но живой, шутящей, улыбающейся даже глазами. Но смеяться мне не хочется. Мне хочется плакать, ударить её и кричать, чтобы никогда…
Мсье, это прозвучит странно, но я слышу голоса!Меня трясет от гаммы чувств и мы уходим отдыхать к себе. На родине мы бы сказали, что устроили себе сиесту - сняли эти чертовы юбки и корсеты и немного повалялись в кроватях посреди дня. Потом, когда я переделывала сестре прическу и любовалась тонкостью шеи Соль, я услышала ЭТО. Словно в моей голове поселились десятки человек. Ощущения похожи были на те, когда я со своей неприкрытой эмпатией, еще будучи маленькой, оказалась в толпе людей и ловила все их эмоции.
Кто-то очень настойчиво призывает войти в его дом, снять с него оковы. Кого-то достали лестницы (о, как я его понимаю!). Кто-то боится, что его распределили не туда. У кого-то сестра беременна. Кто-то переживает, что приехали студентки Шармбатона, но она все равно самая красивая.
Кто-то проверяет все ли учебники и конспекты на месте.
Много мыслей я услышала. Первая реакция - удивление и легкий испуг. Эти чужие мысли заглушили мои мысли и чувства - мне вроде бы было больно, но я слишком увлеклась чужим, чтобы прислушивается к своим. Я чувствовала, что тону в них. Сестра стояла рядом, спрашивала что со мною происходит. Ну конечно. Когда я получаю предсказание о ком-то, она этого тоже не чувствует.
Голоса в голове смолкли минут через пять. Я доделала прическу Соль и мы побежали искать мсье Нуартье. По пути мы нашли сеньора, которому мне НУЖНО было высказать его предсказание. Когда мы были представлены друг другу (спасибо, Агнесс!), я объяснила Гриндевальду эту весьма смущающую ситуацию, сказала что хотела сказать и мы с сестрой побежали дальше искать директора. Директора мы нашли. А с ним и экзекутора. И перед тем, как рассказать, что я слышу чужие мысли, я получила свое наказание за то, что давеча попалась с сигаретой.
Минуту. Одну бесконечную минуту своей жизни я ЗНАЛА и ЧУВСТВОВАЛА, что моя сестра умерла. Давно умерла, а я ничего не смогла сделать. НИ-ЧЕ-ГО. И теперь я одна. Пустая. Моя сестра, моя душа умерла - так почему я еще жива?
Магических близнецов нельзя разделять - одна без другой словно волшебник без магии - жить можно, но лучше бы убили сразу.
Наваждение проходит. Злость на себя - приходит. Давно я не получала наказаний от мсье, расслабилась. Полная la ididota.
Взяв себя в руки, я рассказываю мсье, что отныне слышу мысли. Мсье насторожен, немного удивлен, но вроде бы даже рад. Накладывает ограждающее на час заклинание и отправляет восвояси. Я впиваюсь клещом в сестру и лихорадочно перебираю в голове мысли.
Я, немного в панике - вот же “счастье” свалилось на мою голову. Внезапно приходит мысль, что я не могу, ну не могу я быть одна такая среди трёх этих школ! Вдруг тут тоже есть эмпат? Вдруг он или она тоже почувствовали это? В коридоре возле гостиной Слизерина вижу нескольких сеньоров, и, наплевав на правила приличия, спрашиваю нет ли у них на факультет эмпатов. Сеньоры разводят руками и говорят, что факультет весьма закрытый и таких подробностей они друг о друге не знают. Как же! Сплетницы знают все. А значит, мне лучше поискать какую-нибудь сеньориту. Первая же сеньорита и сама оказалась эмпатом. И тоже слышала эти голоса. Маленькая сеньорита Кэрроу испугана происходящим и удивлена встречей с другим эмпатом. Почему же она скрывает свои способности от других? С удовлетворением отмечаю, что я легко её читаю, а значит, я сильнее. Впрочем, это не удивительно - я старше. Нас проводят в гостиную факультета Слизерин, где угощают кофе и шоколадным кексом. Давящие неуютные стены подземелий компенсировало вежливое и сдержанное, но искреннее гостеприимство хозяев.
В разговоре с юной сеньоритой я выяснила, что она тоже слышала чужие мысли. Что её брата это совсем не коснулось. Её брат, к слову, очень красивый и запоминающийся юный джентльмен. Будь он постарше, я бы пригляделась к нему повнимательнее.
Когда я сидела возле своих комнат и разговаривала с сестрой и Луи, я опять начинаю слышать чужие мысли. Час. Уже прошел час защиты от мсье и вот я снова их слышу.
Я пытаюсь сосредоточиться на своем самом светлом воспоминании - момент, когда мы с сестрой впервые применили магию, пусть и неосознанно. Но голоса лишь становятся чуть тише. Спустя минут пять гул голосов прекращается, напоследок оглушив меня мыслями о лавандовом пироге. А у меня в голове всплывает песня:
Разрушатся рамки, исчезнут пределы,
Далекое станет близким...
Услышу я то, чего знать не хотела
В спешке и в шуме и качестве низком...
Настоящие вещи всегда так не кстати
И так постоянно,не раз и не два
И хочется голос подальше послать,
Который достал, повторяя слова:
Пожалуйста не сгорай,
Ведь кто-то же должен гореть
За углом начинается рай,
Нужно только чуть-чуть потерпеть...
Шагни обратно за край,
Тебе рано еще сгорать
За углом начинается рай
Нужно только чуть-чуть подождать...
Пожалуйста не сгорай,
Спаси, все что можно спасти...
Прости, все что можно простить...
Иди, пока можешь идти...
Далекое станет близким...
Услышу я то, чего знать не хотела
В спешке и в шуме и качестве низком...
Настоящие вещи всегда так не кстати
И так постоянно,не раз и не два
И хочется голос подальше послать,
Который достал, повторяя слова:
Пожалуйста не сгорай,
Ведь кто-то же должен гореть
За углом начинается рай,
Нужно только чуть-чуть потерпеть...
Шагни обратно за край,
Тебе рано еще сгорать
За углом начинается рай
Нужно только чуть-чуть подождать...
Пожалуйста не сгорай,
Спаси, все что можно спасти...
Прости, все что можно простить...
Иди, пока можешь идти...
Ближе к вечеру меня находит сеньор Дамблдор - единственный, кто запомнился мне из визитки Хогвартса. Сеньор просит помощи - он хочет провести ритуал, помочь дорогому для него человеку, который ввиду несчастного случая пострадал, потеряв эмоциональную стабильность. Конечно, я соглашаюсь. Есть что-то такое в этом сеньоре, от чего ему хочется верить и помогать. К тому же, почему бы и нет, если от меня не просят ничего сверх меры.
Тут я вспоминаю от кого сегодня слышала про лавандовый пирог. Хватаю маленькую сеньориту Кэрроу и мы вдвоем отлавливаем Маленькую Повелительницу Смерти, которая как раз и бегала в поисках рецепта лавандового пирога. Она говорит, что её отец попросил для своего друга, преподавателя Хогвартса, испечь пирог. Больше она сказать ничего не может. Ни мне, ни Виктории это ни о чем не говорит. Ну пирог и пирог.
Ужин с троллем и как я опьянела от чужих эмоцийПереодевшись к ужину, мы с сестрой спустились в Большой Зал. Когда мы там оказались, выяснилось, что выйти из Зала невозможно. Преподавателей с нам не было. Я медленно кушаю и сохраняю спокойствие - в этой школе достаточно преподавателей, которые рано или поздно обнаружат пропажу студентов и пойдут нас искать. За ужином пожаловалась Луи, что меня так и не пригласили на бал, на что Луи заулыбался и пригласил меня. Пойти на бал с нашим дражайшим собутыльником - что может быть лучше? Соль была приглашена мистером Блэком и слегка краснела, стоило про него упомянуть. Не влюблена, но в волнении.
Когда я услышала снаружи грохот, а потом двери разлетелись в стороны и в Большой Зал ворвался тролль с дубиной, это стало для меня полнейшей неожиданностью. Сестра и Луи тут же оттеснили меня и Мишель к себе за спины, но и сами в бой не рвались - тролль кидался на всех и каждого, а самые смелые и самые старшие студенты Хогвартса и Дурмштранга окружили тролля и атаковали заклинаниями. Я совершенно не понимала что происходит - тролль в школе, прямо посреди Большого Зала! Когда меня и сестру взяли за локотки и вежливо, но настойчиво завели в гостиную Слизерина, я была совсем не против: на бравых студентов Дурмштранга, сражающихся с троллем я уже насмотрелась и впечатлилась; пытаться повалить тролля я могу либо отобрав у него дубинку заклинанием призыва, а дальше пусть остальные справляются, либо, можно подговорить кого-ниудь из меньалистов и попробовать наложить на тролля Конфундус, но для этого мне нужно подобраться к нему достаточно близко для касания палочкой, но несколько длинных юбок и жесткий корсет не прибавляют мне ни ловкости, ни скорости. Так что я предпочла просто переждать это в гостиной чужого, но очень гостеприимного факультета, где на данный момент, лежали вповалку эти самые бравые студенты Дурмштранга с очень тяжелыми ранениями. Медимаги не успевали их залечить, а они снова вскакивали и бежали сражаться с троллем дальше. Кажется, я влюбилась - во всех них и сразу.
Гостиная Слизерина была полна народу, и все были очень эмоциональны. Мои щиты трещали - казалось, что этот тролль прошелся по ним дубинкой и теперь в щели моей защиты просачиваются жажда сражений, страх за близких, испуг за себя, злость и боль. Я чувствовала себя пьяной от этого коктейля эмоций. Сеньор Гриндевальд, едва пришел в себя, вскочил на ноги и побежал обратно к троллю - я попыталась его остановить, успокоив касанием и воздействием эмоций, но он лишь отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Кольнул укол досады. Ненавижу быть слабее. Но этот укол утонул в гамме других ощущений и я была вынуждена бежать из гостиной туда, где нет людей. На выходе из гостиной я наткнулась на толпу, стоящую вокруг лежащего замертво тролля. Краем уха услышала, что его убили Авадой. Немного испугалась - преподавателей с нами не было, и это значит, что кто-то из студентов владеет непростительными заклятиями. Но больше этот поступок меня восхитил. Об этом я предпочла умолчать и попросту сбежала в комнаты Шармбатона пить чай с капелькой коньяка и зефиром.
Когда все более менее успокоилось и тело тролля убрали, я вышла из гостиной. Узнала, что защита Хогвартса была нарушена и пока мы тут всем скопом пытались одолеть одного тролля, преподаватели сражались с целой группой троллей. А потом я услышала, что Бал Чемпионов все таки состоится, не смотря на произошедшее. И что до бала 20 минут. В панике убежала одеваться.
Объявление чемпионов. Смерть Льва. Бал. Чаушеску как абсент. Грязь, кровь и боль, как отрезвитель.Я знаю, что я прекрасно выгляжу. Прерафаэлитское платье, по последней моде. Вишневого цвета, что так мне идет. Сестра в платье того же кроя, но бирюзового цвета, что так идет ей. У нас открытая грудь и нет корсетов - очень смело! Наша мадам точно не одобрит. Но эта последняя мода столь прекрасна…
Вот называют чемпионов школ. От нас - Луи. Я в этом и не сомневалась. Единственный джентльмен среди дам, префект школы. Но мне тревожно за него - кубок проклят. И если кубок будет наш, то несчастья с нами продолжатся. Пусть лучше себе заберут этот чертов кубок, а нам оставят живого Луи.
От Дурмштранга чемпионкой стала Агнесса Чаушеску. За краткие встречи сегодня эта сеньорита мне слишком понравилась, чтобы я не могла не беспокоиться и о ней. Ну почему именно она? Сердце не на месте и мне хочется плакать от досады.
От Хогвартса чемпионом стал некий Тило Каде. Хогвартс шумно приветствует своего чемпиона и выталкивает его в центр, к остальным чемпионам. Тонкий юноша, как и все вышедшие чемпионы - обаятельный. Ну что ж. Удачи и ему.
Мне все равно кто выиграет. Главное, чтобы никто не погиб.
Бал открывают чемпионы и тут я понимаю, что я на бал приглашена чемпионом, который терпеть не может танцы. Проваааал…
Испанский вальс мне показался пыткой. Две трети партнеров не просто не знали свои партии, они и вальсировать не умели! После этого танца я решила, что предложение Луи станцевать один танец и смыться пить и балагурить не лишено смысла. Спустя минут пять ко мне подошла смущенная сестра - её кавалер превратился в даму прямо посреди разговора. Кто-то его напоил андрогинным зельем. Мне смешно. Но на месте Соль я бы сочла себя оскорбленной.
Я ушла к нам в комнаты за легким алкоголем, но очень быстро мне пришлось вернуться - шок, который я почувствовала от сестры, заставил меня вылететь из комнат, как пробку из бутылки шампанского. Часть студентов столпились в одном углу зала. Кто-то кричал. Я слышала как Мишель плачет. Сестру к пышному бюсту прижимала женская версия Сириуса Блэка, а когда я рванулась посмотреть что произошло, меня резко развернули и долго не говорили что произошло.
Лев умер. Тот самый сеньор из Дурмштранга, с которым сестра подружилась, когда он стажировался в нашей академии. Она плакала и плакала, а я задумалась… Вот она - возможность прикоснуться к мертвому и наконец узнать что бывает с эмпатами, если они касаются только что умершего человека. Где-то я читала, что эмпаты могут почувствовать все, что чувствовал умерший в тот момент. Могут пережить смерть. Но это опасно и грозит комой. Да и кто меня сейчас туда подпустит? Сочтут сумасшедшей…
В общем, бал безнадежно испорчен. Меня все оставшееся время съедает любопытство и еще немало сил уходит на экранирование от бури эмоций и чувств людей вокруг, и часть бала проходит мимо моего сознания. В себя меня приводит боль. Танцуя с сеньором с рейвенкло, мы попадаем в траншею на поле, я оступаюсь, сеньор меня ловит, но наступает мне на ногу. Резкая боль, на ноге - мазок грязи и все. Мы отходим в коридор возле Слизерина и заканчиваем танец там, уже без приключений. Во время перерыва я громко жалуюсь на трусость и неумелость кавалеров, и что некоторых дам так и хочется потанцевать. Стоящая рядом Агнесса, резко разворачивается ко мне: “Почему нет, особенно если дама не против?”. Я смотрю на накидку сеньоры Чаушеску и прикидываю - какой танец заставить эту накидку летать? Ангажирую даму на Виргинский Рил, на чем и успокаиваюсь. Но тут меня ловит сеньор Дамблдор. Отводит меня на вальс, дабы меня никто у него не увел, и в процессе я выясняю, что третьего эмпата сеньор так и не нашел. Единственный доступный мне на данный момент способ выяснить кто же эмпат еще в этой школе - это ходить и трогать всех и каждого. Но в таком случае я боюсь, что я либо сойду с ума, либо кончусь. Сеньор Дамблдор лукаво смотрит на меня поверх очков, просит не бояться своих способностей и убегает. Интересно, он ходить умеет или только бегает?
Но тут объявляют Виргинский Рил, и я замечаю, что лучезарная Агнесс уже ожидает меня. Плаща на ней, увы, нет. Но она так искренне улыбается, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не заглянуть в эту сеньору, за эту улыбку, не прочитать её чувства - я ощущаю их, они яркие, ничем не замутненные, прямые и острые, как клинок. Даже сквозь перчатки от её прикосновений меня прошибает. Такие эмоции и чувства способны испытывать только дети, и то не все. Эмоции и чувства взрослых многогранны. многослойны и замутнены попытками их погасить, скрыть.
От танца с нею я чувствую себя так же, как чувствовала себя, сделав первый в жизни глоток абсента. Дальше танцевать я не хочу ни с кем, но бал, к счастью, сокращают. Я ухожу к себе переодеваться на подкашивающихся ногах. Взять себя в руки мне помогла опять таки боль. Тот самый мазок грязи на ноге оказался довольно обширной и глубокой царапиной прямо на том месте, где проходит венка. Вся туфелька полна грязи и крови. Вот именно поэтому я не люблю физическую активность - моя неуклюжесть вкупе с “везением” приводит к постоянным ранениям, вывихам и переломам. Опьянение чужими эмоциями слегка отступает, когда я промываю и перевязываю ранку.
Незамеченный первый тур. Соблазнительные чемпионы. Неудовлетворенный эмпат в ночи и что бывает, когда недолюбленным в детстве девочкам уделить чуть-чуть внимания.Когда я более или менее беру себя в руки, и понимаю, что мне ОЧЕНЬ нужно выпить умиротворяющего зелья, я спускаюсь вниз и обнаруживаю там Луи - мокрого, грязного и матерящегося. Он обнимался с печкой, а его светлые локоны, очаровательно завиваясь, спускались по спине. Люблю мужчин с длинными волосами. Настолько люблю, что пропустила мимо ушей весь рассказ Луи, залюбовавшись кудрями. Он фыркает, улыбается, машет руками и саркастично шутит. Жадно наслаждаюсь его эмоциями, хотя у самой такая каша в голове и так все плохо с щитами, что впору выть.
Выхожу из наших покоев, поворачиваю голову и вижу возле гостиной Слизерина полуголую сеньору Чаушеску, еще более мокрую, чем Луи, и весьма пикантно перегнувшуюся через перила. Она смеётся, что-то с кем-то обсуждает и я даже с такого далекого расстояния чувствую как её распирает от эмоций от первого тура. Мои щиты слетают с меня, как листья по осени с дерева. От щитов остаются совсем крохи, я мысленно пою и декламирую стихи. Еще чуть-чуть и я сорвусь, фонтанируя на всех, кто окажется в этот момент рядом. Пулей лечу к сеньоре Кэрроу. Она приводит меня к сеньору, который может мне вот-прям-щас сварить умиротворяющего зелья и я сажусь в их гостиной на скамеечке, стараясь сидеть неподвижно и даже не дышать, словно я мыльный пузырь и могу лопнуть от малейшего дуновения. Когда мне наконец таки дают умиротворяющее зелье, мне становится лучше. Жизнь - проще. И даже бегающая туда-сюда сеньора Чаушеску не вызывает у меня ничего. Я прогуливаюсь по коридорам школы и с каждым шагом чувствую, как меня отпускает. Когда я возвращаюсь в гостиную Слизерина, я полна умиротворения и силы, словно море в хорошую погоду.
Я точно дитя ночи. Ночью я испытываю небывалый подъем сил. Ночью я полна страсти к самой жизни. Я хочу делиться силой. Сегодня моя сила созидательна. Мне хочется ею делиться. Кому-то помочь. Поэтому я блуждаю в ночи, и чуть ли не вою от досады, как распоследняя баньши, что никому не нужна. Гостиная Слизерина очень теплая, уютная, там играют на гитаре и все спокойно. Гостиная Гриффиндора видится мне...спокойной и теплой. Гостиная Хаффлпаффа тоже спокойная - там всегда все спокойно. А вот гостиная Рейвенкло так и тянет к себе. Ну что ж, раз меня распределили на этот факультет и нам говорили, что этот факультет на время наша вторая семья, может, мы попробуем помочь друг другу… Но когда я вошла, мне оказались совсем не рады. Очень быстро и настойчиво выпроводили, фальшиво улыбаясь. Вот тебе и вторая семья. Мне аж руки помыть захотелось.
Окончательно разочаровавшись в студентах факультета Рейвенкло, я, клацая зубами от досады, взяла пои, в темноте и одиночестве прогулялась к Озеру и нашей карете. Потренировалась там немного, сжигая таким образом излишки силы, и, неудовлетворенная таким положением дел, ушла спать, по дороге выцарапав сестру из объятий сеньора Блэка, который на данный момент был сеньорой.
Мистер Блэк молодец - девочкам, росшим без матери и с весьма суровым отцом, крайне не хватает внимания, заботы и ласки. И, если я боюсь излишней близости (а взять меня за руку без перчатки я уже считаю интимным), то немного заботы и внимания к сестре - и все, она пропала. Я это знала, я этого ждала и я этого боялась. Но в каком же я была шоке, когда мне было так легко отделить её чувства от моих. Нас столько пугали, что, если влюбится одна, то этого же человека полюбит и вторая. Но то ли моя сестра не полюбила, а просто увлеклась, то ли я такая непрошибаемая.
Отходя ко сну, я и Соль готовы были делать ставки, что сеньор Блэк завтра либо сделает вид, что ничего не было и никакого предложения руки и сердца он не делал, либо еще как-нибудь извернется…А я смотрела на неё и пыталась найти признаки отчуждения. Похоже, я тебя теряю, моё Солнце. Неужели нас действительно ждут разные пути?
День третий. Последний.
Подъем. Завтрак. Странный сон. Гриндевальд в Шармбатоне.Просыпаться не хотелось от слова совсем. Нос, высунутый из-под одеяла, грозил отвалиться от холода. Ветер за окном был такой, словно пытался унести весь этот чертов остров в океан.
Там чуть ли не шторм.
*Соль смотрит в окно* Ну да, ветерок есть.
Ветерок?! Там не ветерок, а ветрище ***ный!
Но с раннего же утра мысли сестрицы были о сеньоре Блэке и я даже перестала беспокоится, что её, такую худенькую, сдует - с такой каменной решительностью выяснить что происходит, её не сдвинет с места и торнадо. Я для себя решила, что не буду близко подходить к Чаушеску - её эмоции для меня, словно огонь для мотылька.
Опять встав в 9 утра, мы еле успели выйти к завтраку. И одеялом придавило, и юбки потерялись, и корсет не утягивался, и вообще, хочется домой, на родные Каннарские острова. Поглядев на себя в зеркало напоследок и оставшись недовольной мешками под глазами размером с карету нашей школы, я спустилась вниз, совершенно нелогично напевая песенку:
Ах, какое блаженство… Ах, какое блаженство, —
Знать, что я совершенство! Знать, что я идеал!
Знать, что я совершенство! Знать, что я идеал!
За завтраком я обнаружила, что весь Хогвартс давно на ногах и что, к своему сожалению, я пропустила зарядку Дурмштранга, на которую так хотела посмотреть, а сестрица кусала от досады губы, что пропустила тренировку Хогвартса по квиддичу. В разговоре с Соль выяснила, что ей приснился сон, похожий на сон провидцев. И нам обеим во сне слышалась одна и та же колыбельная. Но потом Соль увидела декана Гриффиндора, сеньора Люпина и впала в ступор. Затем забегала вокруг стола, попеременно прикладывая руки то к голове, то к сердцу и что-то причитала. Мишель размазывала кашу по тарелке и смотрела на мир своими огромными печальными глазищами. Я просто не хотела есть. Так что Луи уже начал рычать и угрожать всем нам, что привяжет к скамье и будет кормить с ложечки, если сами не позавтракаем.
А я смотрела на Мишель и где-то во мне шевелилась злость - как этот… этот… el dumbass mas grande en el mundo посмел помереть, только-только сделав Мишель предложение? Я было уже начала подумывать, что почему бы не начать изучать некромантию - только ради того, чтобы воскресить и дать пинка в воспитательных целях, но вспомнила про странный сон сестры и мы пошли искать хоть одного представителя семьи Булстрод или же Флинт. Нашли маленького сеньора. Рассказали ему про сон и нависали над ним, пока он не написал своему дедушке, про которого и был этот сон. Во сне этого мистера Флинта проклинали. Его род должен закончится, если один из потомков добровольно не пожертвует своей магической силой во имя всей семьи. Нет, все таки, женщин обижать нельзя. Я думаю, что поделом Вам, сеньор Флинт.
Где-то между завтраком и факультативом Регина представила нам с сестрой сеньора Гриндевальда уже как студента академии Шармбатон. Первого в истории академии джентльмена на факультете Черной Лилии. Сначала меня это возмущает - наш факультет исключительно женский. Но потом я задумалась о том, что это событие повлечет за собою другие изменения. Меньше сексистских предрассудков. Больше свободы. Хорошо.
Факультатив от Господаря. Снова голоса в голове. Очень важный разговор с Гриндевальдом. Предложение №1. Патовая ситуация с волшебной палочкой.Тут всех начали созывать на факультативы от Директоров школ. Я разрывалась, но все же решила, что, раз приехали для обмена опытом, то нужно идти не к мсье, а к Господарю. Заодно посмотрю на директора этой школы повнимательнее… Занятие по слепому бою мне понравилось. Очень даже. Правда, требование отложить палочки несколько меня ввело в ступор, но раз преподаватель так велит… Впрочем, ничего нового я не услышала, а само практическое занятие было похоже на наши детские игры с сестрой.
Для занятия понадобилось что-то, чем можно завязать глаза. Ни у кого ничего не оказалось… Пришлось снимать с себя фаху. После практического испытания один из студентов Дурмштранга предложил мне помочь повязать фаху. Я от такой наглости открыла рот. Закрыла. Покраснела. Вежливо отказалась и просто забрала пояс. Присела к сумочке, чтобы его убрать, и тут я снова услышала чужие мысли. Намного громче и четче, чем все прошлые разы. Мне становилось все хуже и хуже, я даже не смогла встать. А еще и студенты начали окружать меня, прикасаться. Глупцы, мне от Вас только хуже. Уйдите, оставьте меня! Я для вас опасна!
Я буквально кричу, чтобы мне привели мага менталиста. Или хоть кого-то, кто сможет на меня наложить Кларитас Ирруптус. Кто-то из студентов накладывает защиту. Голоса становятся чуть тише, я уже могу осознать, что мне нужно встать и дойти до мсье. Кто-то из студентов Дурмштранга помогает мне дойти до учебного класса, где сидит мсье. Когда на меня, наконец, накладывают достаточно сильную ментальную защиту, я кое как стою на ногах. Я узнаю студента, поддерживающего меня за руку - сеньор, со звучной фамилией Могила. Бегу искать Викторию, чтобы предупредить, подключаю к поискам её брата. Девочка находится в библиотеке. С нею все в порядке. Но вот её глаза расширяются и она говорит “я слышу”. От заклинания-щита она отказывается, на этом я вручаю её заботам брата и тут же обнаруживаю, что моя палочка осталась на квиддичном поле, там, где я её положила по велению Господаря и не смогла забрать… Вместе с сестрой бегаем по всему Хогвартсу и ищем палочку. В этот момент к нам подходит Луи и представляет своего лучше друга Октавиана Малфоя. Сеньор Малфой почтительно улыбается. Я вижу в этой улыбке и в этом оценивающем взгляде его спесивость, самовлюбленность, эгоизм и амбициозность. Взгляд перескакивает с сестры на меня и я понимаю, что Луи привел своего друга на смотрины невесты. Как же вы не вовремя…
Палочка так и не нашлась. Зато нашелся сеньор Гриндевальд, желающий со мною переговорить и в кои-то веки никуда не бегущий. Слово за слово, и я узнала, что из Дурмштранга его исключили за то, за что я бы объявила ему благодарность. И что сеньор Гриндевальд имеет любопытные идеи, которые так и подмывает поддержать. Смотрю на него, его манеру говорить и двигаться, и понимаю, что он напоминает мне отца, когда тот поглощен какой-то идеей. Невольно прониклась симпатией и решила для себя побольше о нем узнать, понаблюдать за его делами, ибо именно они говорят за человека.
Мистер Малфой сделал мне предложение руки и сердца. Явно переживал, что я откажусь сразу, при чем больше всего переживал, что откажусь потому что его семью объявили банкротами. С такой амбициозностью этот сеньор точно выведет свою семью из подобного положения. Но за нас решает отец. А он, как и я, англичан не особо жалует. Я даю своё согласие и убегаю искать сестру и писать письмо папеньке.
В библиотеке, где я писала письмо, аншлаг. Я слышу чей-то надсадный кашель - это Агнесса явно пытается вылезти из себя.
Сестра и юный сеньор Флинт сообщают мне, что у них есть предположение, что мы родственники. У меня чуть не случается истерика от таких новостей. Я и родня каким-то английским… Кхм. Каким-то англичанам?! Я отказалась даже слушать их доводы. Не хочу. Не верю. Да пусть эти родственнички будут хоть в сотом поколении чистокровны, я была, есть и буду испанкой!
Иду пить чай. В наших комнатах постоянно кто-то из преподавателей и Регина или Мишель. Мы с сестрой сервируем три чашки горячего чаю с капелькой коньяка и шоколадкой. Две чашки - мне и Соль. Третью отношу Агнесс в библиотеку. Сильно сомневаюсь, что она о нем вспомнит прежде, чем он остынет и мысленно ругаюсь на ребят из Дурмштранга - их чемпионка болеет, а они ничего не делают для её выздоровления.
Наконец вижу сеньору Гуссокл, идущую в мою сторону, а не от меня. После последнего прихода чужих голосов мсье Нуартье посоветовал мне обратиться к ней за помощью с щитами. Договариваемся, что занятие по окклюменции пройдет после обеда и тут я вижу, что у сеньора Лестрейнджа моя палочка! И он отказывается мне её отдать, не всыпав 5 плетей, ибо таков приказ директора. А то, что я палочку отложила по приказу Господаря и забрать её не смогла, ибо была не в себе, уже не его проблемы, ибо у него связаны руки. Рыча на испанском о том, как меня задрала эта Англия, англичане, их правила, их родственные связи, их погода и эта чертова школа, я нахожу мсье и втолковываю ему патовую ситуацию. Мсье проследовал со мною к сеньору Лестрейнджу, забрал у него палочку, вручил мне и удалился.
К чему приводят частные уроки окклюменции. Не впечатлительный ритуал для Дамблдора. Известие об умершем Сириусе Блэке.После обеда мы с сестрой проследовали к сеньоре Гуссокл на частное занятие окклюменцией. Закутанные чуть ли не во всю одежду, что привезли собой, мы с сестрой больше походили на нахохлившихся воробьев, сидящих на скамейке, как на жердочке. Занятие с сеньорой было интересно. Я обнаружила ошибку в методе постановке своей защиты. Так же, она нам рассказала, что способности магических близнецов зачастую дублируют друг друга, поэтому Сол стала видеть странные сны и получать отголоски моей боли, когда я слышу мысли. Это значит, что во мне спит талант к боевой магии и проснется в свой момент. Видимо, очень глубоко и крепко спит… Ну ничего, если я таки переведусь в Дурмштранг на семестр, там его точно разбудят...
Но эта беседка была словно медом обмазана - студенты не давали нам и десяти минут в одиночестве.
Занятие окклюменцией, удивление сестры тому, что ментальная магия полна самоограничений и боли, вызвало в моей голове строчки из песни
Кто-то не волен зажечь свет.
Кто-то не в силах сказать "нет".
Радугою стелется судьба - змея,
Пожирает хвост, а в глазах - лед,
А в груди - страх, а в душе - тоска.
Больно ей, больно, да иначе нельзя.
Кто-то не в силах сказать "нет".
Радугою стелется судьба - змея,
Пожирает хвост, а в глазах - лед,
А в груди - страх, а в душе - тоска.
Больно ей, больно, да иначе нельзя.
Однако же, когда сестра не могла сконцентрироваться, сеньора Гуссокл взяла её за руку и… Тут меня чуть не сдуло со скамейки быстро промелькнувшей бурей чужих эмоций. Сеньора начала извиняться, обнимать нас и… В общем, она и оказалась нашей матерью. Оставила нас, потому что начала сходить с ума, беременная нами. Сменила фамилию. И уехала, едва нас родив. Уехала, потому что и сама сходила с ума, и нас двоих и отца подвергала опасности.
Отец нам говорил, что мать умерла. Но когда мы были маленькими, отец говорил, что мать нас оставила, потому что так было нужно ради нас и я это запомнила.
Её вообще в нашей жизни не было. Бросила на плечи отца и сбежала. Как будто не понимала как тяжело девочкам в наше время без матери. Каких только слухов обо мне и сестре по школе не ходило из-за неё. Как только нас не дразнили. Разве она не понимала, что из политического писателя, полностью посвятившего себя борьбе за счастье своего народа и своей страны, выйдет ужасный отец? Мы с сестрой росли, словно травка в диком поле и не получили и малой толики того, что должно получать детям. Наверное, если бы не гувернантка, вообще бы дикарками выросли, а отец бы так и не понял почему.
Сестра была растеряна и счастлива. Она всегда хотела маму, которая будет её обнимать, гладить по щеке и желать спокойной ночи. А я была очень зла. Я злилась. Я имею права злиться на эту женщину. Но самое ужасное, что у неё попросту не было выбора.
Я слышала, что беременные волшебницы, носящие эмпатов, всю беременность балансируют на грани безумия и здорового сознания - это даже опаснее, чем процесс обучения ментальной магии. Именно поэтому я боюсь беременности. Я слаба. А мать оказалась сильной.
Но почему она не нашла нас потом? Почему её не было рядом, когда я, еще будучи маленькой, начала сходить с ума от неконтролируемых всплесков эмпатии? Мне было так больно, так плохо, так страшно, а её не было рядом. Стоило подавляющим зельям выветриться или амулетам выдохнуться, я не слушалась никого и ничего. От переполняющих меня чувств и эмоций я разве что по потолку не бегала. Я рвала на себе одежду, когда мне было плохо от чужих эмоций, живущих во мне, слишком больших для моего маленького тела и детского сознания. И её рядом не было. Рядом была только Соль, которая разделяла со мною эту боль, чтобы мне стало хоть чуточку полегче. Мне нужна была мама. Именно такая мама, которая пережила эти ощущения и знала что нужно делать. Мама, за что ты так со своими детьми?
Я так хочу притаиться на твоем плече,
Рассказать слов, рассказать дум.
В карманах порыться и достать лед.
Охладить лоб, охладить лоб.
Тикают часики: динь-дон,
Да только стон-звон там за седою горой.
Льется водица по траве век,
По тебе и по мне, да по нам с тобой.
Рассказать слов, рассказать дум.
В карманах порыться и достать лед.
Охладить лоб, охладить лоб.
Тикают часики: динь-дон,
Да только стон-звон там за седою горой.
Льется водица по траве век,
По тебе и по мне, да по нам с тобой.
Поняв, что вот-вот я расплачусь, а я не хочу, чтобы хоть кто-то кроме сестры видел мои слёзы, я успокоилась и решила, что лучше переключиться и подумать об обратной стороне медали.
Девичья фамилия матери - Флинт. Значит, проклятие относится и к нам? Или все же только к прямым потомкам? С другой стороны, семья Флинтов для меня - никто. Кровная связь есть, да, но для меня они никто. И как бы мне ни был симпатичен юный Фабиус, как бы мне его не было жаль, но отказываться от магии ради продолжения этого рода я не собираюсь и сестре не позволю. Как раз на этом моменте появился и сам Фабиус Флинт, хлопая своими большими растерянными глазами. Мы ему рассказали про нас. Теперь сидели на скамейке вчетвером и ошарашенно хлопали глазами.
И тут я поняла, что Малфой мне кузен. Как и Соль - Блэк. И, пожалуй, я не хочу замуж за кузена. Видела я детей от связи кузенов - ничего хорошего.
Приняв решение особо не распространяться о новом аспекте своей биографии, я направилась на поиски Малфоя, дабы ему отказать, но тут меня поймал сеньор Дамблдор и попросил пройти в кабинет для ритуалов, ибо все готово. Там уже сидела Виктория Кэрроу и стояла третья сеньора, которая опустила на лицо полы шляпы так, чтобы её было не узнать. Ритуал был проведен довольно быстро и успешно, от нас, эмпатов, понадобилось лишь несколько капель крови, после чего мы разошлись. Виктория с ужасом выслушала новость о том, что я отказываю Малфою и сообщила, что Малфой - кандидат в женихи, которого присмотрел её отец. Отказывать сеньору Малфою было весьма смущающим событием моей жизни, но я его прошла.
Тут меня нашла сестра, тревога от которой волнами расходилась в стороны. Сообщила, что Сириус Блэк уехал в Лондон по вызову отца и никто ей ничего другого не говорит. А еще она слышала, что Сириус мертв. Я чувствую, что она его не полюбила, но очень успела привязаться и теперь так волнуется, что меня это через чур отвлекает.
Сказ о том, как Шармбатон умиротворял джентльменов, отлавливая их по всему ХогвартсуЯ замерзла, устала и зла. Иду в комнаты Шармбатона. там сидит журналист, которому студентка Хаффлпаффа сегодня устроила скандал, и Регина. Все налили себе чаю. Появились профессор Люпин и Мишель. Дружно уговариваем профессора Люпина перевестись к нам в академию и ввести у нас новую квиддичную форму - штаны для девушек. Я бы ради такого даже в квиддичную команду записалась.
От скуки я в очередной предлагаю идею подговорить кого-нибудь из Дурмштранга, реквизировать их корабль и податься в флибустьеры, а потом открыть школу на воде для волшебников-флибустьеров. Правда, вопрос кого мы будем грабить, еще долго не давал мне покоя, но мы решили, что будем нападать на делегацию Дурмштранга каждый раз, когда они будут плыть на Тремудрый Турнир и заманивать самых симпатичных к себе в команду. С каждой минутой эта идея нравится мне все больше, я активно раздумываю над составом команды, с которой я смогла бы плавать.
Мимо нет-нет, да проплывал профессор Биннс. Заглянул ненадолго мсье Нуартье, прячась от всех и каждого. Потом мы прячем у себя профессора Далтона. Потом появляется профессор Арагон и профессор Раджаникат, а мы с Региной уходим из комнаты, дабы профессора поговорили, но при этом сторожим двери, чтобы никто их не дернул по своим делам. Всех поим синим чаем, кормим зефирками и медом, а потом отпускаем с миром по делам.
Мы с Мишель жалуемся профессору Далтону, что нам ничего не рассказывают, никуда не приглашают и вообще никто с нами не хочет дружить. Профессор смеётся.
- Вас боятся, вот и не зовут никуда.
- Боятся?! *переглядываемся с Мишель и, округляя глаза, в один голос, елейными голосками протягиваем* Но мы же мииилые.
- Ага, милые. Одна прикосновением может бамбук прорастить сквозь тело, а вторая каждого второго может либо свети с ума, либо заимперить. С Дурмштрангом хотя бы все понятно - они опасные и таковыми выглядят, а вы глазками хлопаете и пойди пойми что и откуда прилетит от вас, красавиц.
Вот, значит, с Дурмштрангом и будем дружить.
Пара слов о том, как Шармбатон пришел к Дурмштрангу знакомиться, а он разбежалсяПодбирем юбки и идем к делегации Дурмштранга.
-*стучимся к ним в дверь*
- Ой, а кто это такой вежливый, что даже постучаться изволил? *открывают дверь и выглядывают*
- Нам сказали, что нас все боятся и потому не общаются. Мы решили, что вы-то уж точно нас не боитесь, поэтому решили пойти к вам и познакомиться.
- Слышали? Они пришли просто познакомиться. Просто так. Просто познакомиться.
Нас приглашают войти. У Дурма тепло, довольно тесно и уютно. И отличный обзор на происходящее у Большого Зала. Нас усаживают, наливают чаю, предлагают бутерброды с крупно порубленной колбасой, после чего по одному и по двое быстренько сливаются по делам, а мы с Мишель остаемся с профессором Люпином, профессором Розеггером и двумя ребятами из Дурма, смотрящими на нас уставшими и непонимающими глазами, в которых так и читалось: “Ну и что нам с ними прикажете делать?”
Предложение №2. Злость на сестру и размышления о браке. Победа Чаушеску.Не солоно хлебавши, пошла я на Слизерин искать там свою бедовую сестрицу.
Сестра переживает из-за своего несостоявшегося жениха и не может найти себе места. Тут подходит Кит, наш друг по переписке. Ох, друг мой, почему же ты всегда выбираешь такое неудачное время, чтобы подойти к нам? Кит передает письмо, в котором так же делает предложение руки и сердца. Сестра разворачивается, даже слышать не желая ни о чем. Меня это злит - зная, что в большинстве случаев магически близнецы женятся/выходят замуж за одного человека вдвоём, она дала согласие Сириусу Блэку, при этом даже не спрашивая у меня ничего. Я, в принципе, согласна на мужа, как факт - выйду замуж, рожу наследника и это развяжет мне руки, я смогу творить все, что мне вздумается. А еще неплохо было бы остаться вдовой, тогда вообще полная свобода. Блэка мне было бы не жалко. Но его семья слишком велика. К тому же кузен. А вот Кит… Главе клана шотландских горцев нужна хорошая жена, которая станет матерью для всей этой огромной семьи. Ни я, ни сестра на эту должность не годимся. Да и Кита мне хочется видеть живым и счастливым - он столь отзывчив и заботлив, что его клан должен процветать в веках. Так что ему я откажу даже не спрашивая дозволения отца. Но и его письма я буду хранить. И эти преданные и влюбленные глаза я тоже буду помнить. В этих глазах я вижу своё отражение - слишком красивое, чтобы быть правдой.
За ужином интересуюсь у Господаря что нужно сделать, чтобы перевестись в Дурмштранг на семестр по обмену или в аспирануру. Стандартные испытания, чтобы узнать мой уровень. Я решаю, что отныне начну подтягивать свою физическую форму.
И вот, наконец, второй тур. Волнительно. Агнесса очень быстро расправляется с своими заданиями. Потом с заданием справляется чемпион Хогвартса. А потом, в последнюю минуту из лабиринта выходит Луи. Зато он помог чемпиону Хогвартса и остался цел и невредим, так что я очень рада подобному окончанию второго тура.
Впихнув в себя и Сол одну порцию ужина на двоих, мы пошли на третий тур. Там уже все столпились и ждут начала. Кто-то удивляется, что нет тотализатора, но что в этом удивительного? Победы среди чемпионов желает только одна и она к ней идет уверенным шагом. В ней никто не сомневается.
Тут раздаются крики, происходит какой-то переполох, кому-то нужен медимаг. Как оказалось, студентка Дурмштранга, которая уже студентка Хогвартса, проводила ритуал для снятия родового проклятия, ошиблась и пострадала - сеньор Лестрейндж принес её на руках, всю окровавленную и с вытекшим глазом.
“За ошибки надо платить. Так что сама себе дура.” - отстраненно думаю я и продолжаю наблюдение за дверью.
И вот Агнесса выходит из комнат первая и берет в свои руки Кубок, высоко поднимая его над головой. Все радуются, поздравляют чемпионку и уходят на празднование. Дурмштранг малочисленно, но гордо и торжественно поздравляет свою победительницу и на этом все постепенно разбредаются.
Рыдающая сестра. Оборотень как норма жизни. Как я приобрела свое самое счастливое воспоминание или Дружба народов на языке огня.Я понимаю, что меня опять начинает накрывать прилив нерастраченных за день сил, впитанных от толпы студентов эмоций и своих собственных эмоций. Вспоминаю отличный способ сжечь все быстро и качественно - сжечь в прямом смысле слова.
Иду искать сестру и Агнессу. Первой нахожу чемпионку турнира - она вот уже минут десять стоит посреди Большого Зала и караулит этот Тремудрый Кубок. На моё предложение зажечь смеётся, и её смех отдаётся во мне легкими брызгами шампанского, открытого в честь победы. Нет, девочка, я не буду жрать твои эмоции, как бы мне не хотелось.
Нахожу сестру - стоит у дерева на улице и рыдает по Сириусу Блэку. Глаза такие же большие, зареванные и несчастные, как у Мишель вчера ночью. Вот дура. Позволять кому-то так себя раздавить. Её боль тянется ко мне по нашей связи, и я от этого еще больше злюсь. Нет. Я никогда и никому не позволю себя так ломать.
- Мы с Агнесс хотим немного пожечь. Хочешь с нами?
-Да. Я обещала Сириусу покрутить для него.
- У нас замочки мало, но я постараюсь, чтобы хватило.
-Делай что хочешь.
Я стараюсь не злиться на слабость сестры и иду собирать реквизит, Агнесс тоже бегает и готовится, играет музыка. Тут раздаются крики и прибегает оборотень. Все бегают, оборотень кидается из стороны в сторону, рычит, студенты кричат. Девушки, стоявшие на лестнице у гостиной Слизерина, продолжают спокойно стоять, смотрят на происходящее уставшим и безразличным взглядом и, узнав музыку для конского бранля, на месте пританцовывают. Оборотень убегает в лес, а за ним несколько студентов.. Полураздетая Чаушеску прибегает и приносит свои 150см харизмы. Мы берем реквизит, берем музыку и, наплевав на темноту, танцы, оборотней и шатающихся по запретному лесу студентов, идем на пирс.
Тут я вспоминаю про свои идею реквизировать корабль Дурмштранга. Смотрю на нашу карету. Решаю, что в комплекте с кораблем угоним лошадей - летающих пиратский корабль будет еще лучше смотреться, а цыганские пиратки смогут покорить чье угодно сердце.Смотрю на Чаушеску - в штанах, майке и бандане. Смотрю на себя - в корсете, рубашке и юбках. А что, отличная команда бы вышла. Зрелищно будет - это точно.
Начинают подтягиваться студенты, а с ними и моя сестра.
Играет музыка. Мои пои поджигают, а я поджигаю стафф Агнессы и мы расходимся, каждая со своим огнем в сердце и глазах. Когда я танцую с огнём, я сама не своя. Я чувствую себя так, словно я сама из огня. Но вот я замечаю, что мой огонь сейчас поёт не соло. Он поёт дуэтом. Поворачиваю голову туда, где стоит Агнесса и встречаюсь с ней взглядом - мы непроизвольно крутим синхронно, и она сейчас так же, как и я, полностью растворилась в огне. Это странное ощущение, но оно заставило раскрыться и петь мое сердце. Этот момент полного слияния с огнем вывернул меня наизнанку, показал мне меня же саму, но другую - проще, искренней и лучше.
Удивительно. Я терпеть не могу англичан. Но сама оказалась наполовину ею. Я терпеть не могу Англию. Но именно здесь я обрела себя. И именно здесь я встретила людей, с которыми мне хотелось общаться, от которых я ожидаю презрительного взгляда только за мою фамилию.
Сестра потанцевала с огнем и ей стало лучше, она сама - спокойнее. Огонь пожрал все, что ему дали.
К нам подходит Фабиус. Я так и не поняла сводный он нам брат или двоюродный… Но он тоже танцует с огнем. Смотрю на матушку - в её глазах, устремленных в нашу сторону, тоже горит огонь. Похоже, это семейное.
Кто-то отмечает, что вот она, дружба народов - студенты трех школ вместе танцуют с огнем.
Хорошо зафиксированый оборотень только в обнимашках и нуждается. Открытие для себя своей Проблемы. Чаепитие у Хаффлпаффа. Предложение №3. Осознание какой хочу быть я.Сестра рассказывает, что она и Мишель гуляли по лесу в поисках оборотня - они уверены, что это профессор Люпин и переживают, что студенты ему нанесли вред. Поэтому одна бегала за ним по лесу с желанием обнять и успокоить, а вторая собиралась прорастить в него бамбук, чтобы надежно зафиксировать. Куртуазных выражений для этих полоумных у меня не находится, поэтому я просто молча и упорно поднимаюсь по склону, чтоб убрать реквизит.
В скором времени у всех возникает желание собраться в Большом Зале. Как оказалось, студент Дурмштранга выпил оборотное зелье на декана Слизерина и вырезал глаз сеньору Лестрейнджу. Я вспоминаю про Илсу с вытекшим глазом, но Илса, Лестрейндж и Могила не складываются у меня в одну картину. Сеньор явно доволен тем, что его не убили на месте. И он считает себя правым. Это была виндетта? Глаз за глаз? Рядом садиться Агнесса, её недоумение волнами расходится в стороны, а в глазах так и читается: “Мои друзья - идиоты”.
Мы с нею разговорились и выяснили, что наши с нею ситуации весьма схожи. С той лишь разницей, что её отец был выше на лестнице власти и упал больнее. Когда она рассказывает про Льва, про себя, про своего отца, её эмоции обжигают своей силой. Ей явно нужно было кому-то выговориться, а тут подвернулась я. А я сижу и чувствую себя вампиром, к которому подошла девица, сделала надрез на шее и подставила, мол, кусай.
И тут меня осеняет почему мне так нравятся чувства и эмоции Агнессы. Осеняет так, что я сбиваюсь с речи, а когда Агнесс отзывает сеньор Гриндевальд и сообщает ей, что её проблема решена и половина войны выиграна, и Агнесса начинает фонтанировать радостью так, что начинает светиться, я едва обращаю на неё внимание. Я эмпат, который умеет сделать из человека марионетку, но при этом сам словно выгоревший - если что и чувствует, то в пол силы. А эмоции Агнессы наполняют и вызывают отклик, поэтому я восхищена и заворожена. Я тоже хочу так чувствовать. Я хочу чувствовать.
Агнесса убегает, а я остаюсь в одиночестве бродить по коридорам школы, ошарашенная своим открытием. Во мне отдается эхом подавленность сестры, но я знаю, что она сейчас на Слизерине, рядом с нею маленький очаровательный Фабиус, который, как узнал, что у него есть сестры, вцепился репьём в самую отзывчивую из нас двоих и наслаждается подобным пополнением семьи. Ко мне подошел Кит, позвал на Хаффлпафф, пить чай с печеньем. Хаффлпафф мне обрадовался. Я пожалела, что не заглядывала к ребятам раньше. И печенье у них вкусное, пусть и не самого красивого вида. А вот, если, допустим, кексоподобные развалины залить сливочным кремом и добавить мелко нарезанный банан, а потом чуть заморозить и дать пропитаться, то получился бы отличный десерт в стаканах. Тут приходит профессор УЗМС и сообщает, что декан Хаффлпаффа съел лавандовый пирог, который лишил его дара предсказателя и теперь он на грани сумасшествия и самоубийства. Я обреченно закрываю глаза. Маленькая Повелительница Смерти, что же ты наделала?
Может быть, я могу попробовать помочь? Я иду в поисках матери, чтобы она мне посоветовала хоть что-нибудь. Выясняется, что помочь можно, но я слишком мала и неопытна для подобных свершений. Я чуть ли не рычу от досады. И тут подходит сеньор Яксли. И так же делает мне предложение руки и сердца и просит, что если встанет этот вопрос, иметь его в виду.
Перевожу стрелки на отца.
Муж. Какой он должен быть, чтобы я захотела быть с ним? Я сама не знаю.
Но я знаю, какой хочу стать я.
Научилась драться за придуманную честь,
Научилась пить, когда хочется есть,
Научилась петь, когда нечего пить,
Научилась любить, когда незачем жить -
Женщина, всегда она.
Научилась без слов различать голоса,
Научилась глазами побеждать глаза,
Научилась играть на рваной струне,
Покупать весь мир, не спросясь о цене.
Научилась пить, когда хочется есть,
Научилась петь, когда нечего пить,
Научилась любить, когда незачем жить -
Женщина, всегда она.
Научилась без слов различать голоса,
Научилась глазами побеждать глаза,
Научилась играть на рваной струне,
Покупать весь мир, не спросясь о цене.
От игрока.
ПлюсыПлюсы.
Антураж был очень хороший, я преклоняюсь перед ответственным за АХЧ.
Для одиночной игры было очень многое хорошо продумано. Мне, привыкшей играть серийки, не хватает продолжения - некоторые интересные завязки, как, например, с Гриндевальдом, так и просятся.
Все, что просила дать поиграть, мне дали. Просила размеренную игру с личкой, игрой в магию и обвм, все это и получила. Хотя почти все выпало на последний день, поэтому в пятницу мне было скучновато, но умение общаться за кружечкой чая спасает.
Обычно я играю геройского героя или просто боевых девиц, выносящих двери с ноги, и спасающих драконов от принцев, а тут я заявилась на фиалку-менталиста. Было тяжело не срываться с места в каньон, не спасать всех в добровольно-принудительном порядке и не пытаться причинить всем любовь и наносить ласку. Я знаю, что я не дотянула до того, на кого заявилась, но даже эта попытка мне многое дала. Например, мне стало нравится свое отражение в зеркале. И я поняла, что у меня правда проблемы с эмоциями. Так что мне есть над чем работать и что еще играть.
Внезапно, но промелькнувшая политичка задела и даже понравилась, хотя, я обычно считаю свои куриные мозги неспособными на этот завиток игровой деятельности.
Семейная Санта Барбора была обыграна очень красиво, за это большое спасибо Шоен. Ровненько то, что просила поиграть.
А голоса… Это был очень крутой момент. Только кто ж знал, что я так на него отреагирую. Голоса в голове - это не то, что я способна счесть адом.
Теперь буду знать, что писать в заявках для вашей МГ - ГОНЯЙТЕ МЕНЯ В ХВОСТ И В ГРИВУ!
Обидно, что из-за переезда в канун игры и лихорадочного пошива костюмов для себя и для сестры, я не смогла прочесть учебники, хотя обычно я та еще заноза для преподавателей.
Очень понравились костюмы игроков. Шармбатон был очень изящным и милыми, мы и правда выделялись. Дурмштранг богичен и фапабелен. Студенты Хогвартсва в должной мере пафосны и раздолбаисты. Старшие - солидны. Мои глаза отдыхали, когда я смотрела по сторонам.
Ежедневный пророк, напечатанный во время игры - это сильно.
Немного минусовИз минусов:
Ощущения Викторианской Англии было очень мало, но это исключительно наша вина, вина игроков.
В минус ушел бал. Я понимаю, что это техническая проблема, но все же, я весьма расстроена. Треть игроков, играющих за кавалеров, не умели даже вальсировать. Но для кого же тогда проводились МК?
Провал с корреспонденцией. У части игроков провисли квесты из-за отсутствия ответов от родителей и это было весьма обидно.