Сразу скажу - когда я узнал про идею отыграть этот период, у меня случилась истерика. В стену летел телефон, комп, ручки, подушки и прочее. Я ванговал себе истерики. Я, человек светлый по натуре, который, если бы жил в мире Роулинг, воевал бы на стороне светлого блока, играя в Хогвартс Упивающихся старалась закрывать глаза на ту бурю, что во мне поднимается, стоит только увидеть снобизм упсов, их довольство сложившейся ситуацией и прочее. Мне интересно играть, в 2000х это противостояние уже не так чувствуется - есть даже поколение детей, которые удивятся и испугаются, если кто-то из преподов приложит кого-то из студентов круциатусом, и поэтому играть нулевые комфортнее и проще. Можно заставить себя не задумываться в каком мире живет Фанни. Но в 1977 этот контраст невозможно не заметить. Я боялся именно того, что под конец получил таки, но помимо истерик о судьбе своего персонажа я обзавелся хорошими друзьями и узнал ближе тех людей, с которыми раньше практически не общался, узнал много нового, получил множество впечатлений и эмоций, опыт и в моей жизни появился человек, перевернувший все с ног на голову. Так же я побывал, наконец, на том Гриффиндоре, который в каждой мелочи горит - это касаетя и пожизневых вещей и игровых. Это не факультет, это сборище локальных пожаров.
За месяц до игры я вообще никуда не хотел ехать. За неделю до игры я начал истерить, что у меня ничего не готово. За три дня до игры я плакал по поводу того, что я херовый кросс-польщик, а еще по поводу того, что у меня руки из пятой точки растут, поэтому Фрэнк обойдется без цилиндра.
Но вот четверг, мы едем на базу. У метро встречаю Ступьяра, который тащит огромный чемодан и посреди дороги он останавливается, стави чемодан и начинает причитать: "Мр Лонгботтом, я маленький мальчик, мне 12 лет, помогите мне с чемоданом!" Почти все собрались. Вот автобусы приехали. Айрис все нет. Я паникую, что Эванс будет на балу голая, потому что я забыл для нее костюм, а еще ною, что забыл палку колбасы дома. Наконец приезжает Айрис, мы дружно закидываем гору кирпичей-сумок в автобус, рассаживаемся и, наконец, едем. По пути Сириус вспоминает, что забыл дома ткань для строяка. Сириус вылетает в дверь где-то у ближайшего метро, мы едем, паникуя, дальше.
Приехали. Весело и с хохотом закидали вещи из автобуса в здание, и уже в здании столкнулись с проблемами. Пока с ними рулили мастера, я паниковал по поводу моего рюкзака с едой и документами - нет его и все. А мне звонят с работы, требуют отчет, а он в ежедневнике, еждневник в рюкзаке, а рюкзака нет. Спустя час его обнаружили на слизерине, я завалила работу (а спустя три дня игры меня уволили), глотала энергетики и истерила. Наконец строяк. Аспирантам досталась хорошая большая комната, в которой когда-то жила Ахматова. Мы дружно и весело ее украшаем под музычку Нотта. И вдруг понимаем, что нам очень нужны еловые ветки. Одеваемся и идем за ними. В то время, как я говорю о своей неуклюжести, рядом в сугроб падает Нотт: "Так что ты там говорил на счет неуклюжести?" Мы пошли, было, в корпус с этими ветками, но тут видим горку и ватрушку. И, побросав ветки, с воплями и хохотом катаемся с этой горки. С мокрыми задницами, я с ободранной рукой, но довольные и веселые, возвращаемся, заканчиваем в аспирантской и расходимся по своим делам. Я обнаруживаю, что на Гриффиндоре все только начинается. Жду поручений. Их нет. Занимаю себя сам. ребята нервничают, рычат и шипят друг на друга, но работа потихоньку идет. К семи утра я уговариваю всех забить на то, что не доделано и лечь спать. Гриффиндор, уже по сложившейся традиции, спал на составленных кроватях, в куче, как котятки в лукошке.
Утро пришло непростительно быстро. Я успел только переодеться и утянуться, а остальны еребята уже приехали. Пошел встречать Алису. По дороге переобнимал половину Хогвартса. Успел услышать несколько комплиментов по поводу того, что меня сначала путали с парнем, а уже потом понимали, что перед ними Фанни. Увидел Алису и все. Я растял. Во мне проснулся Фрэнк, с его табуном бабочек в животе, нежностью, гоячей заботой и задумчивостью.
Наконец начало игры. Нужно представиться. Я любуюсь Алисой, напрочь забыв, что представиться сейчас нужно будет мне, и умудряюсь запустаться в ковре и своих ногах, а потом и в словах. Краснею, бледнею, пытаюсь поскорее смыться с глаз общественности. И, наконец, началось. Со стартом игры я обнаруживаю, что мои часы встали. Завожу их. Они останавливаются в 9:30 и больше не идут совсем.
Честно, я ничего от этой игры не ожидал, кроме обилия социалки. Лично я обилие социалки и получил.
Да, я половину игрового времени убил на то, чтобы разгрести истерики, чтобы уменьшить влияние пожизневых истерик неопытных и не сдержанных игроков, чтобы хоть как-то их вролить обратно. Да, я игротешил дементора. Да, из-за неуклюжести персонажала я разбил себе обе коленки в мясо, кое как стоял на подгибающейся постоянно левой ноге, разодрал правую руку, насадил несколько шишек на голову и слови синяки на спину и почти не двигающуюся левую руку от падения с лестницы. Но. Фрэнк очень много общался со студентами. Фрэнк достаточно общался с преподавателями. Фрэнк придумал создать детский сад для магглорожденных волшебников, дабы и им в будущем было комфортнее в магическом мире, и маггловское влияние, проникающее через них в наш мир, уменьшилось (знал бы Фрэнк, как эта идея воплотиться в будущем...) и носился с этой идеей, как писаной торбой, писал письма, собирал общественное мнение, искал спонсоров (и, что удивительно, нашел). Фрэнк скомуниздил омелу, прицепил её к себе и ходил за Алисой до тех пор, пока она его не поцеловала. Фрэнка сводили с ума внезапно появивишеся девушки на Гриффидоре (они его так допекли в первые десять минут своего появления, что он, не доев, понесся в Хогсмид за антиандрогинным зельем). Фрэнка чуть ли не единственного волновал вопрос разбросанных по Хогвартсу карт Таро, из-за чего он пробегал с книгой-справочником, картами и девушками, которым это пришло, и еще раздумывал над тем, как бы так сказать девушкам о значении их карт и не напугать. Фрэнк провел целый час у кровати Алисы, любуясь тем, как она спит и раздумывая о том, какой они будут семьей, как будут воспитывать детей - а первым ребенком обязательно будет парень! Перед балом его несколько часов трясло - он же будет предложение ЕЙ. На балу Фрэнк танцует с Алисой, крепко обнимая её хрупкое тело. Он вдыхает запах её волос, гладит шелк её кожи и клянется сам себе, что он никому и никогда не позволит сделать ей больно. Она танцует с ним, она улыбается и смеется, Фрэнк видит это, чувствует её рядом и он счастлив.
У Фрэнка случился срыв - когда Гриф впервые станцевал факультетский танец, в 1х - это практически все пропустили, в 2х - ребята принесли не ту музыку, без дополненния битлов для предложения руки и сердца. И вот Фрэнк заламывает руки, его потряхивает от волнения. Но ребята приносят музыку, мы собираем всех и заново танцуем танец. Конец танца. Я кружу Алису, ставлю ее, и понимаю, что у нее подгибаются ноги и она падает. Недолго думая, я делаю так, чтобы Алиса устояла, а я упал и плевать, что люди будут смеяться. Но не время валяться и стонать по поводу разбитых коленей, сейчас начнется музыка.
Help! - кричу я, задрав голову к небу, которого не видно через потолок.
Help! - кричу я студентам.
Help! - протягиваю руки к Алисе, вокруг которой уже собираются гриффиндорцы. И вотя все пытаюсь прорваться к ней, а она, такая далекая и недостижимая, кружится в центре хоровода. Привет, Сириус! Нет, я не потанцую с тобой, не сейчас! Привет Ремус! Дай мне пройти к Алисе! И вот наконец я прорываюсь сковзь кольцо ребят и падаю перед ней на колено. Кольцо - в нашем любимом стиле стим-панк. Ее глаза широко открыты, она хлопает ресницами и пытается осознать происходящее. Я выдыхаю.
"Ты выйдешь за меня?" - и сердце пропускает удар. Она испугана. И счастлива. Прикрывает носи и губы ладошками. Сердце пропускает удар. В ушах звенит. Она кивает головой.
"Да".
Трясущимися руками достаю кольцо, надеваю её на палец, спустя секунд десять до меня доходит, что ребята что-то кричат. Что? Горько? Целоваться на людях?! Алиса, краснея целует мои губы. Я хватаю её за талию и уволакиваю из зала на улицу. Сидим вдвоем, на скамеечке, в стороне от всех.
"Дурак! Какой же ты дурак!"
"Да, дурак. А что поделать?" - минуты две молчания и игры в гляделки.
"Как сына назовем?"
"С чего ты взял, что будет именно сын? А вдруг дочь?"
"Дочь так дочь. Так как назовем. Из мужских имен мне нравится имя Невилл."
Дальше конец бала и компания, которая особенно эмоционально распевает Show Must Go On. Игрок внутри меня рыдает.
Стоим, слушаем гимн. Я поворачиваюсь к Алисе: "Я решил, что пора. Я бросаю аспирантуру и ухожу в аврорат."
Преподы выстраивают волшебный безопасный коридор для студентов. Меня постоянно отвлекают Алиса и её голые плечи, невозможно ни на чем состредоточиться. Меняюсь с нею местами, дабы она стояла за мною и не отвлекала, и тут слышу, как кто-то вызывает темную метку. У студентов паника. У меня это вызывает максимум концентрации и напрочь отбивает игривое настроение.
Обыск территории Хогвартса ничего не дал. Как и педсовет. Этот курятник выбивал из коллеи и из роли. Весело, но жесткая трата времени, при том трата в пустую.
"Мр Нотт, что говорить студентам?"
"Не нужно их убеждать, будто все хорошо. Будьте с ними честны."
Иду на Гриффиндор. Там никого, все на Рейве. Декан заказывает свою любимую песню, Ремус просит гитару, Рейв со скрипом ею делиться, на песню кривит нос. Иллюзия дружбы и взаимоуважения разрушена, мне становится не уютно. Ухожу искать Алису, нахожу Кеттлберна, который сидит в гостиной и ждет обещанных посиделок. Возвращаюсь к Рейву, намекаю, что нам тут не все рады и для распевания своих песен можно удалиться в свою гостиную. Через двадцать минут нахожу Алису - она задружилась с Эйлин Доэрти и девочки сидели в аспирантской. Мы поднимаемся в гостиную Грифа и, в итоге, остаемся там. Уже под утро мы, почти что плача, поем "Гореть" и я предлагаю спеть её за завтраком. Идею поддерживают сонным единогласием и расходятся спать.
Я в кои-то веки не просыпаю завтрак. И ребята действительно поют. Поют так, что игрок внутри меня рыдает на взрыд. Алиса стоит рядом, сжимает мою руку. Я оглядываюсь по сторонам. Хаффлпафф подпевает. Слизерин куксит лица. Рейвенкло озадаченно хлопает глазами (мне было сказано, что Рейв решил, будто мы что-то или кого-то решили поджечь, что мною было воспринято, как плевок в душу).
Лично я пел эту песню не только как персонаж, но и как игрок, девочка Саша, я её тоже пела.
А после заквтрака меня скосила простуда и я ушел спать на Гриффиндор.
Ну что ж... Играть дементора мне понравилось. Это игротешка моей мечты - чтобы мой поцелуй лишил кого-то жизни... А так - бродишь ты себе, хочешь, чтобы тебя обняли и поцеловали, а тебя отовсюду гонят (кроме мсДоэрти старшей).
Педсоветы мне не нравились. Много болтавни впустую, а хотелось по делу, коротко и быстро. А так - все преподы по отдельности мне очень понравились. Я прямо восторги девчачьи сдерживал. И я честно заставлял Фрэнка постоянно параноить на того или илного человека, но так выходило, что этот человек мне помогал или в вежливой ненавязчивой беседе я выяснял все, что мне казалось странным и приходилось дальше подбирать жертву для подозревашек.
Аспиранты - мне очень комфортно было с вами играть. Я переживал по поводу нас, боялся, что будет не уютно, но, слава Мерлину, мои страхи не оправдались. С вами было интересно, легко и уютно. А наша аспирантская - замечательная, уютная, спокойная и волшебная - если там сидели люди, которые не хотели, чтобы их нашли, то их не находили.
Спасибо всем, с кем довелось хотя бы немного поиграть - я на этой игре играл не так уж чтобы и много.
Рейвенкло - я вас практически не замечал и выступление вашего хора, увы, пропустил. Со стороны вы смотрелись как Лавгуд и ко. Общался крайне мало, так что, увы, ничего ни в плюс, ни в минус не могу сказать. Хотя нет, могу. Ваши дамы поразительно милы и очаровательны.
Хаффлпафф - я видел, что вас раздирают внутренние конфликты, но, тем не менее, вы очень уютный, спокойные и у вас замечательная музыка. Спасибо вам за чай и минутку спокойствия, что мы с алисой провели у вас.
Слизерин - вас было очень легко не любить даже такому доброму и светлому и спокойному человеку, как Фрэнк. Ваш снобизм и ехидство раздражает ужасно.
Гриффиндор. Коты мои любимые. С вами я впервые в жизни играл в снежки и что-то лепил. С вами я почувствовал себя рыцарем. С вами я почувствовал себя нужным, любимым и важной частью коллектива. Я люблю делать игрокам хорошо, и, я надеюсь, у меня получилось сделать игру для вас хоть чуть-чуть комфортнее. И я знаю, что мы очень много косячили, особенно некоторые. Но все поправимо, дело техники и работы над собой. Я очень надеюсь, что кое кто не отступится, будет работать над собой и своей игрой; кому-то нужно поработать над умением играть в то, что ты имеешь, и делать из имеющегося то, что хочется поиграть тебе, кому-то придется набраться терпения и дать людям второй шанс, попытаться им помочь. У нас очень много сложностей. Над всеми нужно работать, главное не отступать. Но, самое главное, что эта игра соединила нас всех в одну какую-никакую команду. Свела вместе тех людей, которых должна была свести. Нам удалось создать образ огненных, живых студентов. Я люблю вас всем сердцем. Мне будет очень вас не хватать.
Алиса. Я очень рад, что именно ты играла мою невесту. С тобою мне было легко, комфортно и интересно. Очень легко было отыгрывать влюбленного по уши в твою Алису Фрэнка. Я впервые испытала множество чувств, которые для Фрэнка по отношению к Алисе - норма. Я стала немножечко лучше понимать мужчин. И все потому, что ты была рядом, ты давала мне эмоциональную отдачу и не давала мне расслабиться. А чары мы с тобою еще выучим (но сначала сдай все экзамены!).
Я впервые в жизни носила утяжку (и из-за этого дольше десяти минут в душном помещении и я начинала бледнеть и ловить вертолетики) и впервые играла мужскую роль. Искренне надеюсь, что у меня получилось. Фрэнк не задумывался как мужчина. Он задумывался как взрослый юноша, еще даже мальчишка. Умный, собранный, страстный в своих увлечениях и суждениях, нежный, заботливый, обязательный и надежный.
Перед игрой я поставила себе цель отыграть таких Логнботтомов, чтобы потом все, кто их знал, грустили об их судьбе. Я хотел дать жизнь этим персонажам, чтобы они не были просто строчками в книге. Но больше я таких персонажей брать не буду, потому что я устала плакать. Психологически это очень тяжело.
В начале, когда я принял решение играть Фрэнка, в ту ночь мне приснился сон. Дом Лонгботтомов. Мы сидим в гостиной, в окружении игрушек, недалеко от камина. Я наблюда, как Алиса играет с Невиллом. И чувствую, что защита дома нарушена. Поднимаю Невилла, который начинает плакать, потому что чувствет мое волнение, вручаю Алисе. Целую обоих и отправляю к матушке по каминной сети, а сам остаюсь. Их несколько и меня хвататет не на долго, я даже не успеваю толком подготовится. Действуют почти беспристрастно, разве что получают удовольствие, когда смотрят на то, как меня корчит от боли. А мне им даже сказать нечего. Лишь обидно от того, что это ведь те, кого я буквально пару лет назад защищал. После второго круциатуса разум затуманен, тело болит, что-то глубоко внутри меня кричит, что так не должно быть, что это не правильные оущещния. Раздается шум, оборачиваюсь и начинаю вырырваться. Зачем ты вернулась?! Алису схватывают быстрее, чем меня. Белла прикладывает её круцио, моя любовь брыкается, плачет и кричит от боли. Я пытаюсь вырываться, стремлюсь ей как-то помочь, но не могу. Я ничего не могу кроме того, что лежу и смотрю, как ее, луну и солнце моей жизни, сводят с ума. Они что-то у меня спрашивают, но я уже даже не разбираю слов. Я смотрю, как медленно и с садистским удовольствием Белла исполняет третье Круцио Максима и мои глаза наполняют слёзы. Я начинаю брыкаться, кричать Алисе мольбы, чтобы она держалась, тянусь к ней. На меня накладывают Петрификус Тоталус и последнее, что я вижу, прежде чем мой разум помутнился, это палочка, взятая темным захватом и безумные, пьяные от силы и этой ситуации глаза Рудольфуса лестрейнджа.
За месяц до игры я вообще никуда не хотел ехать. За неделю до игры я начал истерить, что у меня ничего не готово. За три дня до игры я плакал по поводу того, что я херовый кросс-польщик, а еще по поводу того, что у меня руки из пятой точки растут, поэтому Фрэнк обойдется без цилиндра.
Но вот четверг, мы едем на базу. У метро встречаю Ступьяра, который тащит огромный чемодан и посреди дороги он останавливается, стави чемодан и начинает причитать: "Мр Лонгботтом, я маленький мальчик, мне 12 лет, помогите мне с чемоданом!" Почти все собрались. Вот автобусы приехали. Айрис все нет. Я паникую, что Эванс будет на балу голая, потому что я забыл для нее костюм, а еще ною, что забыл палку колбасы дома. Наконец приезжает Айрис, мы дружно закидываем гору кирпичей-сумок в автобус, рассаживаемся и, наконец, едем. По пути Сириус вспоминает, что забыл дома ткань для строяка. Сириус вылетает в дверь где-то у ближайшего метро, мы едем, паникуя, дальше.
Приехали. Весело и с хохотом закидали вещи из автобуса в здание, и уже в здании столкнулись с проблемами. Пока с ними рулили мастера, я паниковал по поводу моего рюкзака с едой и документами - нет его и все. А мне звонят с работы, требуют отчет, а он в ежедневнике, еждневник в рюкзаке, а рюкзака нет. Спустя час его обнаружили на слизерине, я завалила работу (а спустя три дня игры меня уволили), глотала энергетики и истерила. Наконец строяк. Аспирантам досталась хорошая большая комната, в которой когда-то жила Ахматова. Мы дружно и весело ее украшаем под музычку Нотта. И вдруг понимаем, что нам очень нужны еловые ветки. Одеваемся и идем за ними. В то время, как я говорю о своей неуклюжести, рядом в сугроб падает Нотт: "Так что ты там говорил на счет неуклюжести?" Мы пошли, было, в корпус с этими ветками, но тут видим горку и ватрушку. И, побросав ветки, с воплями и хохотом катаемся с этой горки. С мокрыми задницами, я с ободранной рукой, но довольные и веселые, возвращаемся, заканчиваем в аспирантской и расходимся по своим делам. Я обнаруживаю, что на Гриффиндоре все только начинается. Жду поручений. Их нет. Занимаю себя сам. ребята нервничают, рычат и шипят друг на друга, но работа потихоньку идет. К семи утра я уговариваю всех забить на то, что не доделано и лечь спать. Гриффиндор, уже по сложившейся традиции, спал на составленных кроватях, в куче, как котятки в лукошке.
Утро пришло непростительно быстро. Я успел только переодеться и утянуться, а остальны еребята уже приехали. Пошел встречать Алису. По дороге переобнимал половину Хогвартса. Успел услышать несколько комплиментов по поводу того, что меня сначала путали с парнем, а уже потом понимали, что перед ними Фанни. Увидел Алису и все. Я растял. Во мне проснулся Фрэнк, с его табуном бабочек в животе, нежностью, гоячей заботой и задумчивостью.
Наконец начало игры. Нужно представиться. Я любуюсь Алисой, напрочь забыв, что представиться сейчас нужно будет мне, и умудряюсь запустаться в ковре и своих ногах, а потом и в словах. Краснею, бледнею, пытаюсь поскорее смыться с глаз общественности. И, наконец, началось. Со стартом игры я обнаруживаю, что мои часы встали. Завожу их. Они останавливаются в 9:30 и больше не идут совсем.
Честно, я ничего от этой игры не ожидал, кроме обилия социалки. Лично я обилие социалки и получил.
Да, я половину игрового времени убил на то, чтобы разгрести истерики, чтобы уменьшить влияние пожизневых истерик неопытных и не сдержанных игроков, чтобы хоть как-то их вролить обратно. Да, я игротешил дементора. Да, из-за неуклюжести персонажала я разбил себе обе коленки в мясо, кое как стоял на подгибающейся постоянно левой ноге, разодрал правую руку, насадил несколько шишек на голову и слови синяки на спину и почти не двигающуюся левую руку от падения с лестницы. Но. Фрэнк очень много общался со студентами. Фрэнк достаточно общался с преподавателями. Фрэнк придумал создать детский сад для магглорожденных волшебников, дабы и им в будущем было комфортнее в магическом мире, и маггловское влияние, проникающее через них в наш мир, уменьшилось (знал бы Фрэнк, как эта идея воплотиться в будущем...) и носился с этой идеей, как писаной торбой, писал письма, собирал общественное мнение, искал спонсоров (и, что удивительно, нашел). Фрэнк скомуниздил омелу, прицепил её к себе и ходил за Алисой до тех пор, пока она его не поцеловала. Фрэнка сводили с ума внезапно появивишеся девушки на Гриффидоре (они его так допекли в первые десять минут своего появления, что он, не доев, понесся в Хогсмид за антиандрогинным зельем). Фрэнка чуть ли не единственного волновал вопрос разбросанных по Хогвартсу карт Таро, из-за чего он пробегал с книгой-справочником, картами и девушками, которым это пришло, и еще раздумывал над тем, как бы так сказать девушкам о значении их карт и не напугать. Фрэнк провел целый час у кровати Алисы, любуясь тем, как она спит и раздумывая о том, какой они будут семьей, как будут воспитывать детей - а первым ребенком обязательно будет парень! Перед балом его несколько часов трясло - он же будет предложение ЕЙ. На балу Фрэнк танцует с Алисой, крепко обнимая её хрупкое тело. Он вдыхает запах её волос, гладит шелк её кожи и клянется сам себе, что он никому и никогда не позволит сделать ей больно. Она танцует с ним, она улыбается и смеется, Фрэнк видит это, чувствует её рядом и он счастлив.
У Фрэнка случился срыв - когда Гриф впервые станцевал факультетский танец, в 1х - это практически все пропустили, в 2х - ребята принесли не ту музыку, без дополненния битлов для предложения руки и сердца. И вот Фрэнк заламывает руки, его потряхивает от волнения. Но ребята приносят музыку, мы собираем всех и заново танцуем танец. Конец танца. Я кружу Алису, ставлю ее, и понимаю, что у нее подгибаются ноги и она падает. Недолго думая, я делаю так, чтобы Алиса устояла, а я упал и плевать, что люди будут смеяться. Но не время валяться и стонать по поводу разбитых коленей, сейчас начнется музыка.
Help! - кричу я, задрав голову к небу, которого не видно через потолок.
Help! - кричу я студентам.
Help! - протягиваю руки к Алисе, вокруг которой уже собираются гриффиндорцы. И вотя все пытаюсь прорваться к ней, а она, такая далекая и недостижимая, кружится в центре хоровода. Привет, Сириус! Нет, я не потанцую с тобой, не сейчас! Привет Ремус! Дай мне пройти к Алисе! И вот наконец я прорываюсь сковзь кольцо ребят и падаю перед ней на колено. Кольцо - в нашем любимом стиле стим-панк. Ее глаза широко открыты, она хлопает ресницами и пытается осознать происходящее. Я выдыхаю.
"Ты выйдешь за меня?" - и сердце пропускает удар. Она испугана. И счастлива. Прикрывает носи и губы ладошками. Сердце пропускает удар. В ушах звенит. Она кивает головой.
"Да".
Трясущимися руками достаю кольцо, надеваю её на палец, спустя секунд десять до меня доходит, что ребята что-то кричат. Что? Горько? Целоваться на людях?! Алиса, краснея целует мои губы. Я хватаю её за талию и уволакиваю из зала на улицу. Сидим вдвоем, на скамеечке, в стороне от всех.
"Дурак! Какой же ты дурак!"
"Да, дурак. А что поделать?" - минуты две молчания и игры в гляделки.
"Как сына назовем?"
"С чего ты взял, что будет именно сын? А вдруг дочь?"
"Дочь так дочь. Так как назовем. Из мужских имен мне нравится имя Невилл."
Дальше конец бала и компания, которая особенно эмоционально распевает Show Must Go On. Игрок внутри меня рыдает.
Стоим, слушаем гимн. Я поворачиваюсь к Алисе: "Я решил, что пора. Я бросаю аспирантуру и ухожу в аврорат."
Преподы выстраивают волшебный безопасный коридор для студентов. Меня постоянно отвлекают Алиса и её голые плечи, невозможно ни на чем состредоточиться. Меняюсь с нею местами, дабы она стояла за мною и не отвлекала, и тут слышу, как кто-то вызывает темную метку. У студентов паника. У меня это вызывает максимум концентрации и напрочь отбивает игривое настроение.
Обыск территории Хогвартса ничего не дал. Как и педсовет. Этот курятник выбивал из коллеи и из роли. Весело, но жесткая трата времени, при том трата в пустую.
"Мр Нотт, что говорить студентам?"
"Не нужно их убеждать, будто все хорошо. Будьте с ними честны."
Иду на Гриффиндор. Там никого, все на Рейве. Декан заказывает свою любимую песню, Ремус просит гитару, Рейв со скрипом ею делиться, на песню кривит нос. Иллюзия дружбы и взаимоуважения разрушена, мне становится не уютно. Ухожу искать Алису, нахожу Кеттлберна, который сидит в гостиной и ждет обещанных посиделок. Возвращаюсь к Рейву, намекаю, что нам тут не все рады и для распевания своих песен можно удалиться в свою гостиную. Через двадцать минут нахожу Алису - она задружилась с Эйлин Доэрти и девочки сидели в аспирантской. Мы поднимаемся в гостиную Грифа и, в итоге, остаемся там. Уже под утро мы, почти что плача, поем "Гореть" и я предлагаю спеть её за завтраком. Идею поддерживают сонным единогласием и расходятся спать.
Я в кои-то веки не просыпаю завтрак. И ребята действительно поют. Поют так, что игрок внутри меня рыдает на взрыд. Алиса стоит рядом, сжимает мою руку. Я оглядываюсь по сторонам. Хаффлпафф подпевает. Слизерин куксит лица. Рейвенкло озадаченно хлопает глазами (мне было сказано, что Рейв решил, будто мы что-то или кого-то решили поджечь, что мною было воспринято, как плевок в душу).
Лично я пел эту песню не только как персонаж, но и как игрок, девочка Саша, я её тоже пела.
"Мы можем помолчать,
Мы можем петь,
Стоять или бежать,
Но всё равно гореть...
Огромный синий кит
Порвать не может сеть.
Сдаваться или нет,
Но всё равно гореть!"
Мы можем петь,
Стоять или бежать,
Но всё равно гореть...
Огромный синий кит
Порвать не может сеть.
Сдаваться или нет,
Но всё равно гореть!"
А после заквтрака меня скосила простуда и я ушел спать на Гриффиндор.
Ну что ж... Играть дементора мне понравилось. Это игротешка моей мечты - чтобы мой поцелуй лишил кого-то жизни... А так - бродишь ты себе, хочешь, чтобы тебя обняли и поцеловали, а тебя отовсюду гонят (кроме мсДоэрти старшей).
Педсоветы мне не нравились. Много болтавни впустую, а хотелось по делу, коротко и быстро. А так - все преподы по отдельности мне очень понравились. Я прямо восторги девчачьи сдерживал. И я честно заставлял Фрэнка постоянно параноить на того или илного человека, но так выходило, что этот человек мне помогал или в вежливой ненавязчивой беседе я выяснял все, что мне казалось странным и приходилось дальше подбирать жертву для подозревашек.
Аспиранты - мне очень комфортно было с вами играть. Я переживал по поводу нас, боялся, что будет не уютно, но, слава Мерлину, мои страхи не оправдались. С вами было интересно, легко и уютно. А наша аспирантская - замечательная, уютная, спокойная и волшебная - если там сидели люди, которые не хотели, чтобы их нашли, то их не находили.
Спасибо всем, с кем довелось хотя бы немного поиграть - я на этой игре играл не так уж чтобы и много.
Рейвенкло - я вас практически не замечал и выступление вашего хора, увы, пропустил. Со стороны вы смотрелись как Лавгуд и ко. Общался крайне мало, так что, увы, ничего ни в плюс, ни в минус не могу сказать. Хотя нет, могу. Ваши дамы поразительно милы и очаровательны.
Хаффлпафф - я видел, что вас раздирают внутренние конфликты, но, тем не менее, вы очень уютный, спокойные и у вас замечательная музыка. Спасибо вам за чай и минутку спокойствия, что мы с алисой провели у вас.
Слизерин - вас было очень легко не любить даже такому доброму и светлому и спокойному человеку, как Фрэнк. Ваш снобизм и ехидство раздражает ужасно.
Гриффиндор. Коты мои любимые. С вами я впервые в жизни играл в снежки и что-то лепил. С вами я почувствовал себя рыцарем. С вами я почувствовал себя нужным, любимым и важной частью коллектива. Я люблю делать игрокам хорошо, и, я надеюсь, у меня получилось сделать игру для вас хоть чуть-чуть комфортнее. И я знаю, что мы очень много косячили, особенно некоторые. Но все поправимо, дело техники и работы над собой. Я очень надеюсь, что кое кто не отступится, будет работать над собой и своей игрой; кому-то нужно поработать над умением играть в то, что ты имеешь, и делать из имеющегося то, что хочется поиграть тебе, кому-то придется набраться терпения и дать людям второй шанс, попытаться им помочь. У нас очень много сложностей. Над всеми нужно работать, главное не отступать. Но, самое главное, что эта игра соединила нас всех в одну какую-никакую команду. Свела вместе тех людей, которых должна была свести. Нам удалось создать образ огненных, живых студентов. Я люблю вас всем сердцем. Мне будет очень вас не хватать.
Алиса. Я очень рад, что именно ты играла мою невесту. С тобою мне было легко, комфортно и интересно. Очень легко было отыгрывать влюбленного по уши в твою Алису Фрэнка. Я впервые испытала множество чувств, которые для Фрэнка по отношению к Алисе - норма. Я стала немножечко лучше понимать мужчин. И все потому, что ты была рядом, ты давала мне эмоциональную отдачу и не давала мне расслабиться. А чары мы с тобою еще выучим (но сначала сдай все экзамены!).
Я впервые в жизни носила утяжку (и из-за этого дольше десяти минут в душном помещении и я начинала бледнеть и ловить вертолетики) и впервые играла мужскую роль. Искренне надеюсь, что у меня получилось. Фрэнк не задумывался как мужчина. Он задумывался как взрослый юноша, еще даже мальчишка. Умный, собранный, страстный в своих увлечениях и суждениях, нежный, заботливый, обязательный и надежный.
Перед игрой я поставила себе цель отыграть таких Логнботтомов, чтобы потом все, кто их знал, грустили об их судьбе. Я хотел дать жизнь этим персонажам, чтобы они не были просто строчками в книге. Но больше я таких персонажей брать не буду, потому что я устала плакать. Психологически это очень тяжело.
В начале, когда я принял решение играть Фрэнка, в ту ночь мне приснился сон. Дом Лонгботтомов. Мы сидим в гостиной, в окружении игрушек, недалеко от камина. Я наблюда, как Алиса играет с Невиллом. И чувствую, что защита дома нарушена. Поднимаю Невилла, который начинает плакать, потому что чувствет мое волнение, вручаю Алисе. Целую обоих и отправляю к матушке по каминной сети, а сам остаюсь. Их несколько и меня хвататет не на долго, я даже не успеваю толком подготовится. Действуют почти беспристрастно, разве что получают удовольствие, когда смотрят на то, как меня корчит от боли. А мне им даже сказать нечего. Лишь обидно от того, что это ведь те, кого я буквально пару лет назад защищал. После второго круциатуса разум затуманен, тело болит, что-то глубоко внутри меня кричит, что так не должно быть, что это не правильные оущещния. Раздается шум, оборачиваюсь и начинаю вырырваться. Зачем ты вернулась?! Алису схватывают быстрее, чем меня. Белла прикладывает её круцио, моя любовь брыкается, плачет и кричит от боли. Я пытаюсь вырываться, стремлюсь ей как-то помочь, но не могу. Я ничего не могу кроме того, что лежу и смотрю, как ее, луну и солнце моей жизни, сводят с ума. Они что-то у меня спрашивают, но я уже даже не разбираю слов. Я смотрю, как медленно и с садистским удовольствием Белла исполняет третье Круцио Максима и мои глаза наполняют слёзы. Я начинаю брыкаться, кричать Алисе мольбы, чтобы она держалась, тянусь к ней. На меня накладывают Петрификус Тоталус и последнее, что я вижу, прежде чем мой разум помутнился, это палочка, взятая темным захватом и безумные, пьяные от силы и этой ситуации глаза Рудольфуса лестрейнджа.
-
-
26.02.2015 в 15:02ребята принесли все правильно. это был какой-то необъяснимый технический косяк - трек просто скакнул оО
и безумные, пьяные от силы и этой ситуации глаза Рудольфуса лестрейнджа.
очень четко представил
-
-
27.02.2015 в 11:23Фрэнк был ужасно мил и на мой взгляд идеально вписался в представление о семье Лонгботтом.