предыстория и события первого дняБывает такое, что тебе 14, у тебя есть любящий отец, любимый дом в мирном городке на краю мира, хорошая подруга (хоть и принцесса), воспитательница - строгая, но любящая и заменяющая тебе мать, большие мечты о путешествиях, охоте и большой любви, за тобою галантно ухаживает доблестный юноша, и весь мир, кажется, твой.
А потом тебе исполняется 15, тебя и принцессу вызывают к герцогу и, в присутствии воспитательницы и отца сообщают, что ты, на самом деле, не Герда Биркерт, а наследная принцесса Эйдис Амалия Арнгрим. Что Гунтер, на самом деле, номинальный поклонник, и ухаживает за тобою только для того, чтоб династическому браку ничто не помешало. Что у тебя нет отца, а странная вдовствующая герцогиня - твоя мать, что дом, который ты всегда считала своим, не твой дом. Что ты не имеешь права на выбор и на ошибку. И что ты не имеешь права никому ничего рассказать.
И с одной стороны ты рада - ну какая девушка не мечтает родиться принцессой, а с другой стороны ты всю жизнь жила во лжи и притворстве. Нельзя радоваться, ведь неизвестно как отреагирует Герда. Нельзя быть собой, как бы тебе не было мерзко от притворства. Любит ли тебя хоть кто-нибудь? Был ли с тобою хоть кто-то честен? Что ждёт тебя в будущем?
И вот тебе 16, герцогу все хуже, свадьба с чужим человеком на носу, а притворство все более невыносимо.
День, когда приехали две экспедиции, был очень долгим и насыщенным. В городе было достаточно гостей и без них, но с ними прямо сумасшедший дом! С самого утра мы задались целью собрать две команды для соревнований. Но как набрать шесть человек? Правильно, познакомиться с гостями города! На площади между гостиницей и нашими домами мы встретили компанию, среди которых была гостья из Норланда, валькирия, корнет Ада Халварде. Живая и общительная, она мне сразу понравилась и я очень захотела ее к себе в команду. Девушка ответила, что она будет рада участвовать, но ей нужно спросить разрешения у капитана и у главы экспедиции. Ее капитаном оказалась восхитившая и напугавшая меня валькирия Фрейя Борген. Высокая, держится отстраненно, но очень внимательная, красивая, как с картины, и от нее исходила сила и уверенность. Я таких девушек ещё не встречала, и мне очень хотелось с нею подружиться, но подойти было очень страшно - что такой женщине до глупой мечтательной девчонки? Но тогда, увидев ее на крыльце гостиницы, я нашла пример того, какой я хочу стать.
Так же с нами познакомилась Руна Фридхольм, девушка из экспедиции Ютланда. Исходящей от нее силой и спокойной уверенностью в себе она показалась мне похожей на капитана Борген. Она предложила принцессе помощь в составлении смешанной команды. Так у нас появился Жан Шайо - тощий темноволосый и кареглазый юноша, с первого взгляда влюбившийся в Герду. То, как Жан смотрел на нее… Как на божество. Он смущающе близко к ней подходил и не отводил проданного взгляда. Когда на испытаниях он не приносил победы, он выглядел побитой собакой и, казалось, что если Герда его попросит, он и с крыши прыгнет. Это пугало. Но… завораживало. На меня никто и никогда так не смотрел. Однако, с этим Жаном были свои проблемы: он не хотел участвовать в команде с представителем от Норланда. Но Герда эту проблему разрешила. С корнетом Адой возникло больше проблем. Я хотела ее в свою команду, но ее отпустили только в команду принцессы. Мне так и хотелось вскочить и сказать им, что она и так будет в команде с принцессой, но могла лишь молча сидеть и злиться. Когда мы были у главы экспедиции, графа Акселя Лингена, меня бросало из жара в холод и обратно: высокий, широкоплечий, красивый и с обжигающим взглядом. Такие мужчины опасны, и я была рада, когда мы от него вышли - если бы его внимание обратилось на меня, я бы сгорела на месте и выставила себя полной дурой.
В итоге, наши команды были такими: Герда, Жан и Ада, и вторая команда - я, Гунтер и капитан Карл Хагенби, которого позвал к нам Гунтер. Капитан мне понравился - согласился участвовать не смотря на руку на перевязи, не привередничал с выбором команды, был спокоен, вежлив, держал себя достойно и просто, обладал неплохим чувством юмора.
До начала турнира с принцессой выразил желание поговорить капитан Якобсен из экспедиции Ютланда. Я сразу поняла, что он собирается представиться настоящим именем и просить руки. Мужчина смотрит только на “принцессу”, мое присутствие вызывает у него легкую досаду. Карл вышагивает по комнате и говорит долго, не очень удачно скрывая волнение. В конце концов он просит Герду отойти с ним в дальний угол комнаты и там они о чем-то шепчутся. Мужчина не произвёл на меня впечатления и довольно быстро я потеряла к нему интерес. Я не увидела в нем той силы, которая, на мой взгляд, должна быть у правителя.
Сразу после этого нас вызвал к себе герцог. По дороге к нему меня ловит Гунтер и сообщает, что если моим мужем станет норландец, то Гранборг захватят и пойдут войной на Ютланд. Благодарю его за эти вести и идём к герцогу.
В его покоях темно даже днем, пахнет болезнью, на столе лежат бумаги и стоит ряд баночек с лекарствами. Дядя бледен и слаб. У него нет даже надежды, что он может выздороветь. Мне становится невыносимо страшно и больно за этого человека, который всю мою жизнь был мне чужим.
Дядя спросил осознаем ли мы, что участие в соревнованиях довольно опасное. Рассказал, что моей руки просили двое. Одного мы уже знаем, а вот претендет от Норланда оказался сюрпризом - капитан Карл Хагенби из моей команды. Мы пообещали, что будем осторожны и будем внимательно за ними наблюдать, решение обязательно сообщим.
Пока мы ждали начало первого тура, Герда мне рассказала, что ей снятся странные повторяющиеся сны. Горы. И что ей надо туда, в это место попасть. Поэтому она хочет в экспедицию. Мне становится ясно почему она бывает такой задумчивой. Предлагаю просить помощи у корнета Халварде, чем тут же и занимаемся. Разговор прерывает начало первого тура.
Первый тур был довольно простым - нужно было найти в заснеженном лесу 4 золотых ореха и первыми их принести. Мужчины моей команды справились быстрее, чем я успела зайти в лес. Только юбки зря вымочила. Между первым и вторым испытанием Герда мне рассказала, что ей помог некий господин в сером плаще и с длинными волосами. Во втором туре надо было найти свиток с загадками и разгадать их. Первой свиток нашла корнет, их команда стремительно убежала. Мы бродили ещё минут десять и выходили из леса последними. По дороге меня нашёл тот самый господин в сером плаще и отдал свиток с загадками. После испытания все пошли пить чай, я вызвалась лично варить всем кофе. Все разговаривали между собой, никто меня не замечал. Но Карл, который Олаф, заметил. Предложил помощь с порцией кофе для вдовствующей баронессы. Он, не заметив этого, подошел очень близко. Так близко, как даже Гунтер никогда не подходил. Я смутилась и предпочла вверить кофе в его руки. Почему-то кофе, сваренный мною для “капитана Хагенби” никому не понравился, даже Гунтер его пить не стал. Это слегка задело. Неужели я так плохо варю кофе? Гунтеру его порция понравилась же…
На пороге, так, чтобы я видела “принцессу”, Герда стояла с вжавшимся в стену Жаном и они о чем-то шептались. Все посмеивались над господином Шайо, а когда Герда спросила за что они так, ведь он милый, Олаф опустил комментарий, что милый, да. Для зверушки ручной. Меня это разозлило.
- Капитан, а знаете почему он милый и достоин её внимания более, чем Вы?! Потому что он в ней видит девушку, а не принцессу!
Олаф мне ничего не ответил, а я взяла свой кофе и вышла прогуляться на улицу. Там я поймала этого господина в сером, капитана Лигге, как я выяснила за кофе, и спросила почему он помогает принцессе. Все оказалось именно так, как я и думала: за красивыми речами о том, что девушка должна иметь возможность выбирать сама, были попытки ненавязчивого влияния на выбор. Тонко, честно и красиво. Я услышала Вас, капитан Лигге. Перед тем, как я ушла, капитан попросил аудиенции у принцессы. Пообещала, что устрою, как смогу. Сразу же после этого меня поймал на разговор капитан Якобсен, интересовался его шансами и не выбрала ли уже кого-нибудь принцесса. Я вспомнила инцидент за кофе и поняла, что его шансы не так уж и плохи. Предложила капитану дать принцессе возможность узнать его получше. Ей было бы приятно, если бы он уделил ей внимание как девушке, а не как принцессе. Это можно сделать, например, за кружечкой чая в компании, в нашем доме, когда все пойдут отогреваться после испытания. Да, конечно, я постараюсь устроить.
Перед третьим испытанием Герда рассказала, что корнет Ада попробует ей помочь добраться но места. Пока другие стреляли по несчастному кабанчику, я выловила в толпе Аду, взяла её за руки и попросила пообещать беречь мою подругу. Ада посмотрела на меня внезапно очень серьёзными и взрослыми глазами и сказала, что она ещё ничего обещать не может. Это меня встревожило. Перед тем, как впервые в жизни пострелять, я была очень взволнована и рада, но ответ Ады меня обеспокоил.
Я все четыре выстрела промазала, чем очень огорчилась. Но запах пороха и общая атмосфера меня будоражили и я чуть ли не танцевала от переполняющей меня энергии. На объявлении результатов было немного людей - корнет убежала, Гунтер ушёл сторожить ворота, капитан Хагенби тоже куда-то делся, Жан смотрел на Герду виноватыми глазами и от стыда пытался слиться со стеной. Герцог попросил меня к нему зайти. Капитан Лигге напомнил о просьбе. С нами наедине переговорил капитан Хагенби, сказал, что не будет врать, что влюблён. И что понимает, что все мы заложники положения. Пообещал, что если моим мужем станет он, то постарается быть честным мужем и мудрым правителем. Прямо как капитан Якобсен. Но, в общем, его слова были просты и честны, он не волновался, не лебезил и это мне понравилось. Может, я и не буду с ним счастлива, но как правитель Гранборга он показался более надежным вариантом. Когда он ушёл, Герда сказала, что он ей не нравится. Мне тоже. Но что я могу поделать, когда вариантов нет?
Герда начала писать какое-то письмо, явно Жану, но к ней пришла разговаривать Ада. Дом впервые за день был малолюден. Пока девушки разговаривали, я зашла к герцогу. Это был очень тяжёлый разговор о мечтах и желаниях, о долге и нашем положении, о чувстве вины за ошибки перед теми, за кого мы в ответе, что эта вина будет давить и мешать спать. Пока я плакала у герцога на плече и причитала, что моя жизнь пошла наперекосяк, как только я стала принцессой, дядя рассказал, что нас с Гердой поменяли, когда нам было по два года, потому что моя мама предсказала, что если меня не спрятать, то я не доживу до свадьбы. Учитывая, что папу убили, мама слегка не в себе, а дядя уже почти 20 лет болен, я не удивлена… Рассказал, что мечтал, прямо как я, путешествовать, но в 16 лет заболел, а вскоре убили моего отца, его старшего брата, и ему пришлось стать герцогом, а он ведь этого не хотел. Так что он меня понимает. И просит прощения, что в мои 16 лет на мои плечи пала такая ноша. От герцога я вышла заплаканная и встретила Гунтера. Его трясло от холода. Согрев его чаем с капелькой рома и дав такого же в термосе собой, с тяжёлым сердцем отправила его дальше нести службу. Пришла Герда и со смехом рассказала, как капитан Якобсен признавался ей в любви. Мда… Не это я имела ввиду, когда говорила ему обратить внимание на девушку, а не на принцессу.
К Герде пришел Жан. Они вышли разговаривать на террасу. Я стояла в темноте, в углу у окна и, задумавшись, смотрела в окно. Я прекрасно понимала, что если Норланд хочет войны, он её устроит и какая судьба тогда ожидает Гранборг зависит от того, кто станет моим мужем - если Карл, то по Норланду пройдутся армией и раскатают город так, что мокрого места не останется. Если Олаф, то горожане, вероятно, будут жить. Тут в мой разум врывается шепот Герды: “Скажите, Вы любите меня, как женщину, или меня как принцессу?” Жан падает перед нею на колени и что-то тихо отвечает. Потом я слышу “я раб”, “Гласс”, “ставшая моей женой станет рабыней”. Я в ужасе поворачиваюсь к Герде и качаю головой. Кто-то выходит на веранду, Жан вскакивает. Гунтер и гувернантка Рогнеборгов, Карин, проходят мимо, на улицу. Гунтер сообщает, что ему нужно со мной поговорить, и уходит. Герда и Жан заканчивают свой страшный разговор. Я говорю Герде, что если ничего не изменится, то когда я стану принцессой, в качестве свадебного подарка попрошу у ютландцев подарить мне этого раба, а потом дарую ему свободу. Ну или Герда от имени принцессы может попросить об этом подарке сейчас. Не будет ли это смотреться слишком вызывающе, лицемерно и подло в виду того, что выйдет-то принцесса, скорее всего за норландца? Ну. Все вокруг врут и изымают для себя пользу, как могут, используют других и подставляют. Все, что сейчас происходит - один сплошной цирк. Так почему бы и нам не воспользоваться их же методами? Нам все всю нашу жизнь врали. Мы просто отплатим тем же.
Под окном как раз стоит капитан Лигге, я стучу по стеклу, приглашая его на разговор. В наших покоях, он садится на стул у двери и рассказывает вкратце Герде, почему помогает принцессе, рассказывает про разные партии в Норланде, про нестабильное положение, про то, что если принцесса женится на их претенденте, то, как я и предполагала, Гранборг не будет уничтожен. Также под большим секретом рассказывает, что среди их экспедиции есть сын императора Норланда. Я сразу понимаю, что это тот самый граф Линген, из их компании никого так не окружает ореол властности и силы, как его. Мда, Эйдис, вкус на мужчин у тёебя что надо. Императорский. Нервно смеюсь и твёрдо решаю избегать наследника престола Норланда. А Карл, который на самом деле Олаф Гудбрандборг, племянник императора. И это максимально удобный для нас и для них вариант “мирного захвата”. Я с ним согласна. Но мы не можем повлиять на исход голосования. Зато попробовать поговорить с голосующими точно можно.
За соседней стеной, в покоях герцога, проходит заседание совета. Проходит громко, с нервным смехом. У нас пьет чай компания, но идти туда я не хочу. Наливаю себе вино и выхожу в тёмную веранду. Сижу, смотрю на гуляющих по площади и выдыхаю. Меня бьёт мелкая дрожь и хочется плакать просто от усталости и страха. На веранду выходит Гунтер, садится в соседнее кресло. Спрашивает приглянулся ли мне кто из претендентов. Рассказываю, что не приглянулся, но безопаснее для города будет наш капитан Хагенби. Гунтер кивает, мол, побегали вместе на турнире, он вроде нормальный. Смеемся вместе над неправильно понявшим совет претендентом Ютланда - вот уж глупости… Проблема с воинственным Норландом, но решаемая династическим браком. А в доме Рогнеборгов другая проблема - Сири, экономка Последнего Прибежища, оказалась сестрой Гунтера. При чем узнала я это от него с фразой “женщина, которую я любил и хотел чуть ли не жениться, оказалась моей сестрой”. Любил и хотел жениться…
- А что мы будем делать с нашей проблемой?
- В смысле? У нас вроде нет новых проблем.
- Ты не поняла! - Гунтер хватает мою руку и кладет ее себе на сердце. - С НАШЕЙ проблемой.
- ЧТО?! Но я думала… Но ты же… Ты же связан обещанием!
- Да ничем я не связан! Одно твое слово и мы сбежим.
- Куда?!
- В Ютланд.
- Нет, не туда, там людей в качестве рабов держат и плохо с ними обращаются. Я боюсь эту страну.
- Хорошо, давай в Норланд.
- В горы. Да. Или на остров Туле. Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним. - Тут мы не выдерживаем и смеемся.
- С тобою невозможно серьёзно разговаривать! Я ей тут весь мир к ногам бросаю, а она песенки поет и отшучивается.
- Гунтер… Если я не буду шутить, я буду плакать. А плакать мне нельзя, потому что я не смогу остановиться. Ты же понимаешь, что я не могу. Если я выберу сердцем и сбегу, пострадает весь наш город. Все эти люди… их жизни зависят от меня. И если я сбегу, они умрут. И потом они будут снится мне по ночам. От этого ужаса ты меня спасти не сможешь. - Гунтер встаёт рядом и меня обнимает, я кладу голову ему на грудь и тут не выдерживаю, начинаю рыдать. Я все эти годы думала, что он рядом только потому что его попросили. А ведь еще есть Сири, которую он любил. Что вообще происходит в этом городе?
- Как ты считаешь, ты сможешь быть счастлива?
- Мне кажется, что с тех пор, как я стала принцессой, я обречена не знать счастья. - Гунтер прижимает меня к себе еще крепче, а я все больше плачу и не могу остановиться.
- Тогда, просто помни, что я всегда рядом. Если этот… этот… в общем, если он будет тебя обижать, то одно твоё слово и я ему уши-то пооткручу… - Мне смешно. Мой Гунтер, мой простой Гунтер, и открутит уши племяннику императора Норланда. Рыцарь, долгие два года стоящий на страже моего сердца. Берег меня, как драгоценность, которую придётся отдать чужаку. Я вспоминаю про брошь - серебряный меч. Достаю ее, сломанную.
- Я хотела ее тебе подарить. Но уронила у нее откололся замочек. - Гунтер берет брошь и вдруг смеётся.
- Растяпа, а ещё принцесса. В этом вся ты! - И ещё крепче меня обнимает. Я смеюсь сквозь слезы. Мне больно, страшно и не хочется его отпускать. Но кто-то входит на веранду и нам приходится отдалиться. Я иду на улицу. Город обволакивает молочный густой туман, в небе виднеется остроконечный месяц. Я встаю под фонарем у дерева и от грусти пою. От компании у крыльца гостиницы отделяется фигура и ко мне подходит капитан Фрейя Борген.
- Простите, Вы тут поете? - Я смутилась от внимания этой восхитительной женщины, но ответила.
- Да, я всегда пою, когда мне грустно.
- О чем Вы поете?
- Я плохо пою, но, если Вас это не смутит, могу спеть и вам.
- Хочу послушать.
- Хорошо. Я предупреждала.
- Вы красиво поете, напрасно наговариваете на себя.
- Вы мне льстите.
Только когда я допела, я поняла, что слишком откровенная песня получилась. А вдруг она что-нибудь поймёт? Я посмотрела в глаза валькирии и они мне сказали, что даже если бы она что-то поняла, она бы не выдала. Она смотрела на меня внимательно и с легкой тревогой. Мы явно хотели что-то друг другу сказать, но всех созвали на последний тур.
Гунтер уже стоял в кругу участников. От команды Герды шел Жан. Капитан Лигге спросил кто тут Гунтер. Гунтера я предупредила, что ему будут помогать. Очень хотелось его поцеловать на прощание, но не при людях и… у него на груди блестел маленький серебряный меч. Так что он и так знает, что я его поддерживаю и надеюсь на него всем сердцем.
Турнир мы проиграли. Даже выигрыш последнего тура нас бы не спас - команда хозяина гостиницы выиграла с ошеломительным отрывом. Я кусала губы.
В зал пришла матушка. Мне она ничего не сказала, а вот Герду спросила снятся ли ей еще её сны и не пробовала ли она искать не место, а причину своих снов. Разобраться в этой проблеме и разрешить её ей могут помочь два врага.
К нам пришла Ада и рассказала, что она придумала план: переодеть Герду в мужской костюм и потом, когда экспедиции сходят по своим делам, они - Фрейя, Ада и “принцесса” пройдут искать те самые горы. Я одобрила этот план и Ада убежала, потому что экспедиции уже собирались уходить. Мне очень хотелось подарить что-нибудь Аде на удачу, но пока я думала что ей подарить и будет ли это уместно, она уже прошла ворота и скрылась во тьме ночи вместе со своей командой.
Стоя там у ворот и провожая взглядом команды Норланда в экспедицию, я поняла, что мой выбор уже сделан в их пользу. Именно в их, в пользу этих людей. Норландцы мне необъяснимо чем-то нравились. И если так сложится, что победит в голосовании Ютланд, то я схвачу Гунтера и сбегу. Или сбегу одна, найду этого чертового императора и скажу, что жители Гранборга глупцы, избравшие плаху, а я, как наследная принцесса, с этим решением не согласна и мне нравятся люди Норланда, я хочу, чтобы мы сотрудничали, и я ради того, чтоб город не пострадал, стану валькирией, как Фрейя и Ада, тем более стрелять мне понравилось(вариант выйти таки замуж не рассматривался, что смешно).
Гунтер выловил Олафа и отвел на разговор, в котором явно упоминалось откручивание его норландских ушей. Огоньки, блуждающие в лесу, начали приближаться. Я вскочила, сгорая от нетерпения. Обе команды вернулись с разрывом в пять минут и тут же отправились в кузню. Видать, нашли тот самый металл, о котором говорили. Нет, Гранбург точно надо спасать, а вот Ютланд уже не спасти.
Сидим с Гердой в нашей комнате, я пытаюсь справиться с юбками, которые все время с меня сползают, Герда пишет письмо своему возлюбленному. После короткого стука в дверь входит этот самый возлюбленный - стремительно и решительно, уверенный и довольный собой, как никогда ранее, смотрит на меня - выйду или нет. Я пискнула, что не могу оставить её, концовку “чтоб вы тут ничего слишком уж неприличного не сделали” проглотила и отвернулась, продолжая укреплять пояс. Юноша бухнулся на колени и сделал предложение, причем назвался бароном Глассом. Я аж обернулась от неожиданности. Что у Ютланда в экспедиции там такого произошло, что раб стал бароном?! “Я, Герда Биркерт, говорю тебе да, я согласна стать твоей женой”. Когда она впервые называется своим настоящим именем, глаза Жана блестят ликованием. Они обнимаются, я, сгорая от стыда, отворачиваюсь. Жан уходит, сияя от счастья. Мы с Гердой обнимаемся и следующие полчаса просто валяемся на кровати, взявшись за руки, и болтаем обо всем.
- Ты расслышала его титул и фамилию?!
- Увы.
- Я тоже. Он так говорит странно и быстро, что я не поняла… За кого я замуж-то выхожу?!
Тут меня к себе вызывает герцог. Они пишут его завещание, чтобы даже если он умрет завтра, свадьбу провели незамедлительно, вопреки трауру. Гунтера приглашают в качестве свидетеля. Я ухожу, но не проходит и получаса, как меня и Герду вызывают заново. Герцог объявляет, что он, Гунтер и врач Ингвар уходят на острова, дабы разыскать там шамана, после встречи с которым он двадцать лет назад заболел. Вызвал нас для того, чтобы попрощаться и извиниться. Потом они уходят. Герда берет шитье и идет сидеть в общем зале в гостинице, в окружении пастора, некоторых гостей, Руны Фридхольм и Хиллеви Рогнеборг. Герда думает над словами моей матушки. Я предполагаю, что идти ей никуда все же не нужно. А два врага… Наверно, дело не в её врагах, а в ком-то, кто воюет между собой. Например, её любимый Жан - он же кого-то ненавидит. Может, её проблему решат они? Ведь ответ должен совсем рядом. Подзываем Жана и спрашиваем его что он знает про повторяющиеся сны, рассказываем про сны Герды, и про то, что ей могут помочь два врага. Жан говорит, что знает того, кто может помочь и убегает. Ко мне подходит капитан Лигге и спрашивает каково решение принцессы, как распределяются голоса и пытается их подсчитывать, пытаясь понять кого надо обрабатывать. После фиаско с попыткой подсчета баллов турнира я даже не пытаюсь вникнуть, но говорю, что советник все еще раздумывает, а с пастором я сейчас попробую поговорить, чем и начинаю заниматься тут же. Отвожу пастора к креслам и у нас происходит краткий диалог о том, что Норланд хочет войны и устроит её все равно, а вот что в таком случае будет с Гранборгом, зависит от того, кто станет мужем принцессы. Пастор говорит, что услышал меня и я оставляю его.
Мое сердце не на месте, я беспокоюсь за герцога и Гунтера. Уговорив Хиллеви посидеть с принцессой, я бегу к валькириям и прошу у них фонарик. Вопреки ругани старшего Рогнеборга сижу на сторожевой башне у ворот, с фонариком, замотанная во всю теплую одежду, что у меня нашлась, и жду. Долго жду. Мне почему-то хочется плакать. Тут приходит вдовствующая баронесса и отчитывает меня, что я оставила “принцессу”, а она там сидит одна среди четверых мужчин. Я злюсь, ругаюсь о том, как мне надоел этот цирк с притворством и иду в зал, уже не слушая что пытается донести до меня баронесса. Встречаю Герду на крыльце, она, видя мою крайнюю раздраженность, легко и быстро соглашается посидеть со мною на сторожевой башне. Но мы даже сесть не успели, как я увидела среди темноты белую одежду Улльстена. Подбегаю к воротам как раз когда они входят… Вдвоем. Дяд идет бодро и выглядит здоровым. И несет на плече тело Гунтера. Я понимаю все и сразу. Мои ноги подкашиваются и я падаю на колени, начиная рыдать. Баронесса, которая сама очень напугана и не понимает что произошло, и Герда, поднимают меня и ведут до нашего дома. Я не хочу туда идти. Не хочу видеть холодное пустое тело моего Гунтера. Не хочу верить, что он мертв. Нет. Это не правда. Но меня ведут.
Когда мы оказываемся в покоях герцога, тело Гунтера укладывают на его кровать. Мы с баронессой сидим на диванчике, не можем сдержать слез и слушаем рассказ дяди о том, как они нашли шамана, как тот шаман провел какой-то ритуал и появился Один, как Гунтер пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы герцог жил и был здоров, ради родного Гранборга и счастья любимой девушки. Последние слова впились в мой мозг и мое сердце холодными иголками. Я всегда думала, что он притворяется, а он настолько любил меня, был настолько хорошим, верным и храбрым человеком, что пожертвовал собой.
Он думал, что если герцог выздоровеет, то мне не придется выходить замуж? Пожертвовать собой ради здоровья герцога - поступок, достойный славы в веках. Но как он мог думать, что я после этого смогу быть счастливой? Новость о том, что дядя выздоровел должна радовать, но я не могу думать ни о чем кроме того, что Гунтера теперь нет рядом. “Кто будет беречь моё сердце теперь, милый Гунтер?” думаю я, и вдруг понимаю, что его уже не надо беречь. Оно разбито. Я не видела его любви, а когда увидела, отдала ему свое сердце на хранение - тому, кто станет моим мужем, оно не понадобится. Только вот теперь хранитель моего сердца шагнул за грань и сидит за столом Одина в Валгалле. А я осталась здесь.
Меня обнимает баронесса и из меня потоком льются слова о ненависти к себе, о том, что все, кто приближается ко мне, обречен на страдания или смерть, что во всем виновата одна я… Ненавижу быть наследной принцессой Эйдис!
Начались обсуждения о смене религии и о похоронах. Я не могла это слушать и позорно сбежала на улицу. Мне хотелось выпить вина, но увидев его, я поняла, что не смогу сделать и глотка. Вдруг увидела фонарик валькирий и подумала, что хочу сейчас побывать в компании этих сильных девушек. Под предлогом возвращения фонаря, пошла к ним в номер, но там была только Ада, она с кем-то разговаривала и ей явно было не до сердечной боли какой-то девчонки. Я отдала фонарик и ушла. Села на скамеечку у дома и плакала там. Меня везде сопровождала Герда. Мы посидели у нас в комнате, я успокоилась. И вдруг вспомнила про маму. Она ведь тоже вдова. Как она пережила утрату любимого человека? Что мне делать теперь? Замуж я не хочу совсем, да и теперь это не имеет смысла - герцог здоров, он теперь сделает целую толпу наследников, во мне отпала необходимость. Может, мне все таки позволят уйти в отряд валькирий? Мы с Гердой идем в покои матушки и она с нами даже поговорила. О смерти отца она уже и не помнит - это было так давно, она была молода и глупа, прямо как я сейчас. А после смерти Бранта ей многое открылось. Но замуж мне все равно придется выходить, иначе державы обидятся. А Герду она спрашивает не просила ли она еще ничего у Бессердечного? Мы не понимаем о чем и о ком она. Какой-то торговец кораблями, который на самом деле, торгует не кораблями, но чем именно нам лучше не знать. Пусть Герда попросит, он отказать не сможет. Благодарим, уходим искать этого Бессердечного, которым оказался господин по фамилии Хеймдаль. Он понятия не имеет о чем говорила вдовствующая герцогиня, но отказать красивой девушке не может в просьбе и постарается её выполнить, если только это не касается шлема Локи. Я вдруг вспоминаю, что ведь и правда происходит в городе что-то странное - все ищут какой-то посох, меч, шлем и прочее. Только я ни о чем не знаю, глупую фрейлину в такие вещи никто и никогда не посвящает. Просим господина найти и уничтожить какой-то посох, который все ищут, потому что Локи не должен до него добраться, иначе наступит Рагнарек и мы все умрем. Хеймдаль говорит, что попробует, но обещать не будет, мы благодарим и уходим. Мы идем к нам в покои. В доме все обсуждают похороны, у герцога идет заседание совета.
А меня опять пробивает на слёзы. Я сижу на скамеечке у дома, ко мне выходит Герда и обнимает меня. Мы вдвоём рядом всю жизнь, а Гунтер ведь тоже был её другом детства. Она пытается меня утешить, хотя, наверное, ей бы тоже сейчас хотелось поплакать об утрате у кого-нибудь на плече. Мне становится стыдно за свой эгоизм и я постепенно успокаиваюсь.
- Ты могла бы попытаться его вернуть. Как в легендах. Отыскать, вести за руку и не оглядываться.
- Не могу. Это его выбор и я должна его уважать. К тому же, его забрал сам Один. Он в Валгалле, среди таких же достойных мужей, как он. Его война окончена.
- А наша только началась. Как и все мужчины, ушел, оставив с проблемами разбираться женщин.
К нам подходит капитан Лигге и выражает свои соболезнования по поводу утраты. Он пытается вести беседу, спрашивает не знаем ли где может быть некий посох, мы рассказываем о словах матушки и как просили господина Хеймдаля о помощи. Капитан Лигге сообщает, что, вообще-то, Хеймдаль и есть Локи. Нам всем становится смешно от этой ситуации, и на этом моменте к нам подходит граф Аксель Линген. Мне немного неловко, но мне нравится его общество. Обсуждаем последние новости о том, что герцог-то выздоровел. С некой долей ехидства говорю, что приза заветного нет, а гонка и обязательство остались. Бедные претенденты! Обмануты, да еще и жениться на коте в мешке заставляют. Говорю все злее, не сдерживаясь, и наблюдаю за реакцией. Герда смотрит на меня, не понимая чего я добиваюсь, капитан Лигге и принц переглядываются, но поддерживают шутку, что да, некоторым претендентам самое время уезжать - явно намекая на ютландца. То я, то граф по очереди подглядываем за советом в окно над нами. Застаем сцену того, как все вдруг куда-то выходят, а герцог внезапно возвращается, и, довольно шустро передвигаясь по комнате, собирает и прячет в одежде целую кучу оружия. Из дома выходит вдовствующая баронесса, я говорю Герде, что нам сейчас за то, что мы тут стоим наедине с двумя мужчинами, дадут по шеям. Граф разворачивается и громко так начинает говорить с баронессой:
- Баронесса, тут юная фрейлина, увидев, как Вы выходите из дома, сказала… - я бледнею и замираю на месте, готовая вот-вот лопнуть от смеси смеха, восторга и страха, а капитан Лигге одергивает графа строгими окликами “Аксель! Граф Линген!” - что вы будете сейчас очень недовольны. - Заканчивает он с очень самодовольной и хитрой улыбкой. Я не могу сдержать улыбки, глядя на него.Принц и будущий император, говорите? Мальчишка и шкода!
Но дальше мне не до смеха, потому что выносят тело Гунтера. Его решили хоронить по иным обычаям, отправив тело в горящей ладье по реке. Все что-то говорят, говорят долго и красиво, а я не смогла сказать того, что хотела действительно сказать, потому что было слишком много ушей. Поэтому я поблагодарила его за то, что был со мною честен и отошла. Про себя я пообещала, что когда придет время, я найду способ и стану настоящей валькирией, и тогда мы встретимся там. Наблюдая за отчалившей ладьёй, я пела.
После, когда ладья уплыла и все ушли, я не захотела уходить, я осталась стоять на площади. Мне хотелось пойти и постоять на сторожевой башне, смотря на ночной лес, но я поняла, что просто не выдержу. Раньше я любила башню и пробиралась туда тайком, но теперь мне будет там находится больно и грустно. Поэтому я стояла в тени крыльца гостиницы и очень тихо пела. Ко мне подошли валькирии - они явно хотели меня как-то поддержать, но не знали что сказать. А я со своими слезами рядом с ними ощущала себя очень глупой, поэтому разговора не получилось. Да и баронесса вскоре подошла и увела меня спать. Перед самым уходом в комнату, меня поймал герцог и спросил как я себя чувствую. Я ответила честно. “Чувствуешь, как ты за сегодня повзрослела лет на десять?” - спросил меня дядя, абсолютно точно угадав мои ощущения. Сам же герцог выглядел крайне энергичным и бодрым. Я впервые видела его таким и меня это очень радовало.
Когда мы с Гердой уже переоделись и распустили прически, готовясь ко сну, пришел полковой врач Хемминг и сказала, что им для спасения мира нужна наследница и её диадема. Герда ушла, а мне стало интересно: диадема мой подвенечный головной убор, и настоящая наследница я. А ушла спасать мир Герда. Интересно, получится ли у них хоть что-нибудь и где тут логика? А с другой стороны, вот она, кровать и пустая комната. Я расчесывала волосы, тихонько мурлыкала песню себе под нос, смотрела темноту за окном и думала о том, что будет завтра. Свадьбу они не отменят. Носить траур… Я не могу. Не позволят. Единственное, что порадовало - завтра прекратится этот балаган с притворством и я, наконец, смогу быть самой собой.
Капитан Хагенби, вернее Олаф Гудбрандборг, львиную долю сегодняшнего вечера провел в компании “принцессы”, наслаждаясь её улыбками, гуляя с нею под руку, утешая на прощальной церемонии и вообще, выглядело это так, будто он внял угрозам Гунтера. Я с некой озлобленностью предвкушала его разочарование завтра - ухаживал за одной принцессой, а получит другую. Я вам эти взгляды на Герду еще припомню, Олаф. Хотим мы того или нет, но нас свяжут брачным обетом, и, может, мы не сможем полюбить друг друга, как это бывает в красивых песнях и легендах, но скучать я вам точно не дам.
Почти когда я уже заснула, вернулась Герда и рассказала, как она спасла мир, как Жан потом отвел её в свою комнату, где, в присутствии её отца, советника Биркерта, сделал предложение. А она все это время была в одном полупрозрачном пеньюарчике, халате и теплой накидке сверху.
“Я думала, папа меня сейчас прямо тут убьет. Ну или хотя бы растопчет морально, прочитав нотацию. Пришлось поклясться ему, что я взрослая ответственная женщина и знаю что делаю.” - рассказывает со смехом Герда. “Мда. А я ни то, ни другое, ни третье, и даже не знаю что делаю.” - подумала на это Эйдис.
Перед тем, как заснуть, мы похихикали над спасительницей мира в пеньюаре и поделились друг с другом общей досадой, что претендент от Норланда не граф Линген (как же хотелось погладить его Валеру и Вениамина, но трогать руками чужого мужчину было бы слишком).
второй день
Утром мне казалось, что моционом занимаюсь не я, а какая-то другая девушка. Внутри было пусто и холодно, а в голове было только три слова: “Таков твой долг”. Из зеркала на меня смотрела бледная и спокойная девушка с тусклыми глазами. Однако, когда я пришла в большой зал гостиницы и увидела всех этих людей, когда началось голосование, меня скрутило страхом и тошнотой. Я не хочу замуж! Вчера умерло мое сердце, а я даже не имею права на траур! Что за театр абсурда тут происходит?! Выпустите меня! Ну пожалуйста, отпустите… Тут я встретилась глазами с Адой. Она смотрела на меня внимательно и встревоженно.
Появился Один. Мне тогда было так плохо и страшно, что я прослушала половину из того, что он говорил. В мозгу билось "Он забрал Гунтера!". Один сообщил, что квены отныне свободный народ, и сделал их королем сержанта Карконнена. Я даже не поняла почему и как. Но... Зато Сири теперь королева! Один исчез. Сердце трепыхалось в груди, как птичка в клетке.
В голосовании победил Олаф. К герцогу пытался пробиться Жан, явно намереваясь вслух попросить провести тут же свадьбу с Гердой. Я понимаю, что если сейчас он вслух попросит это сделать, то возникнут вопросы, и все эти годы обмана пойдут Локи под сапог… Прошу его это сделать хотя бы тихо, чтоб никто не слышал этого сейчас, он соглашается и продолжает пробираться к герцогу. Как только было объявлено, что свадьба через 15 минут, я выбежала из зала. Я очень хотела убежать. Куда угодно, главное - подальше от себя, своего долга, грустного Олафа с обреченным взглядом, встревоженных глаз Ады и радостных глаз дяди. Дядя и тот, кого я считала отцом, советник Биркерт, сегодня ликуют - их шахматная партия удалась на славу. Меня догоняет Герда и пытается успокоить. За руку отводит к нам, мы достаем диадему, смотрим на нее. Я выдыхаю. Впервые примеряю ее. Тяжелая, мне кажется, что я выгляжу в ней глупо. Решаем, что идти прямо в ней будет еще глупее, прячем её под мантией и возвращаемся. Мы прячемся в первый попавшийся номер в конце коридора, оказывается, что это комнаты хозяина гостиницы. Расхаживаем по комнате из угла в угол, как два тигра в клетке. Тошнит от волнения обеих, конечно, захотелось в уборную, а еще окно так соблазнительно открыто, да и этаж первый… Надеваем таки на меня диадему. Я смотрюсь в зеркало. Белая, как снег, глаза огромные. “Сравним руки?” - спрашивает Герда. Сравниваем. Её рука мелко трясется, меня же бьет крупной дрожью.
“Выведите истинную наследницу Гранборга” - слышим мы, припавшие к двери ушами, голос дяди. Отлетаем от двери, у меня случается секундная локальная истерика. В комнату заходит вдовствующая баронесса и даёт мне свою руку. Коридор кажется неприлично длинным, я сжимаю руку баронессы, она сжимает её в ответ. Когда я выхожу в зал, мало кто удивлен, разве что по глазам корнета можно что-то понять. Олаф вообще не выказывает никаких эмоций. Похоже, ему и правда все равно на ком жениться. Карл, увидев меня, меняется в лице, разочарованно отворачивается и уходит. К нам подходит мужчина в коричневом балахоне, я лишь успеваю удивиться откуда его так быстро взяли и почему наш обряд проводит не пастор, но потом вспоминаю вчерашние разговоры о смене религии.
Во время произнесения клятвы смотрю куда угодно, только не на Олафа. Мне страшно. Олаф же, произнося клятву, поймал мой взгляд и отвести его уже не позволили до самого конца. Он видел, как мне страшно, слова произносил искренне, а его рука оказалась теплой и крепкой. Напряженные до судорог плечи и шея чуть-чуть расслабились. Позже, когда провели церемонию Герды и Жана, и все начали подходить и поздравлять, я улучила момент и зачем-то сказала мужу, что у меня разбито сердце. Он грустно улыбнулся и ответил, что у нас союз разбитых сердец. В тот момент, впервые за два года я вздохнула свободно. Отныне я - это я. Мне больше не запретят быть собой. И сразу как-то мелко пакостить мужу расхотелось. Хотя, учитывая мой нрав, это ненадолго.
Среди поздравляющих была и так полюбившаяся мне Ада. Она отвела меня от толпы и подарила кольцо с просьбой не забывать их, валькирий. Не забывать момент, когда я впервые стреляла.
- Я и так вас никогда и ни за что не забуду. Когда-нибудь я стану настоящей валькирией. А пока… Пока что я исполняю свой долг и сражаюсь так, как могу. У каждого из нас своя война и мы не можем знать какое сражение кто ведет.
- Какие мудрые слова для 16 лет.
- Какая жизнь в 16 лет, такие и слова. И да, теперь Вы понимаете почему я хотела, чтобы вы участвовали именно в моей команде на соревнованиях? Вы были бы в команде с принцессой.
- Ой! Мне теперь еще более неловко…
Вышли на крыльцо, подышать там, ибо мне, как обычно, стало жарко.
- Я хочу свадебный подарок!
- Какой? - Спокойно, почти на грани безразличия спрашивает Олаф.
- Набор оружия. Самого разного.
- Но разве вы умеете им пользоваться?
- Нет. Но этот подарок предполагает и ваши уроки обращения с ним.
- Хорошо, научу. Только не увлекайтесь, некоторые от этого валькириями становятся.
- А я уже почти. - Олаф побледнел от моих слов. - У меня даже кольцо есть в знак того, что я одна из них.
Нет, Олаф, я точно тебе спокойной жизни не дам. Мне не нужно твое сердце, как и тебе моё, но ты научишься улыбаться без боли и напряжения в глазах и дышать свободно. Мы оба научимся.
Спустя время Эйдис полюбит Олафа, потому то слишком много тепла и любви в этой девочке. Олафу придется воспитывать своенравную девчонку, делая из неё жену под себя. За закрытыми дверями она будет закатывать ему громкие скандалы, капризничать, ревновать его внимание и постоянно дразнить, испытывая его терпение. Вангую сцену с бегающим за женой по всей спальне Олафом с ремнем в руках и Эйдис, которая после этой воспитательной процедуры не могла сидеть ещё пару дней и дулась на мужа
Она научится поддерживать его так, как это будет ему необходимо и всегда будет рядом. Она так и не научится нормально держать в руках холодное оружие (даже с ножом справляться не сможет, все время умудряясь ранить саму себя), но научится метко его метать и стрелять из всего, что стреляет. Она не будет идеальной женой и идеальной правительницей, но она будет стараться изо всех сил. И она никогда не будет врать мужу. И да, это будет самая неловкая женщина в мире
СпасибыСпасибы и прочее.
Мастерам: спасибо, что позвали на эту роль. По жизни я не очень девочка, но в этой роли очень старалась и вроде к даже получилось создать видимость тонкой звонкой. Мои друзья свидетели: за неделю до игры я начала бегать по дому и пищать "Я принцесса Севера!" и "Я как Падме Амидала!" 😅 На игре мне очень не хватало какой-то квестовой части, большая часть моей игры состояла из того, что я ходила хостиком за "принцессой" и ОБВМила. Это было весьма утомительно и изматывающе, ибо слишком много эмоций на меня одну, хотелось побегать и что-нибудь поделать, куда-нибудь напряжение выплеснуть, а некуда и нельзя по роли.
Спасибо Герде за беспокойство, за девчачьи разговоры, за помощь с прической и вообще за то, что с тобою было так легко играть.
Спасибо Гунтеру за МОРЕ ОБВМа, за уют, за объятия, за то, что любил эту одинокую девочку, за помощь в испытаниях, за своевременные шутки, да то, что всегда был рядом и отдельно спасибо за пантенол для моей татуировки И да, я верю, что когда-нибудь Эйдис станет валькирией и тогда они обязательно встретятся.
Спасибо герцогу за то, что беспокоился за душевное состояние племянницы и очень старался сделать так, чтоб жизнь ей не казалась таким дерьмом. Сильфу спасибо за массаж, разговоры, обнимашки и понимание границ тактильности. И да, я запомнила предложение поиграть как-нибудь лавстори)
Спасибо вдовствующей баронессе за строгость, но добросердечность и заботу. Баронесса заменила Эйдис мать, которой этой одинокой девочке так не хватало.
Спасибо Фрейе за красивые моменты и за то, что стала для Эйдис примером сильной женщины, творящей свою судьбу самостоятельно.
Спасибо Аде за отзывчивость, готовность помогать, за то, что не сочла Эйдис слабой плаксивой девчонкой, а увидела в ней внутренний стержень. И отдельно спасибо за "а про котов и девушек ничего не сказано" и "если что, я могу придти и согреть вас". Эйдис была почти влюблена)
Спасибо графу Акселю, он же принц, он же Император, за взгляды, от которых кружилась голова и бросало в жар и холод попеременно. Была бы та ещё кора, если бы наши персонажи увлеклись друг другом и этим сорвали всем планы
Спасибо капитану Лигге за помощь, за честность, прямоту и за ответы на вопросы.
Спасибо Олафу, теперь уже мужу, за то, что оказался честным человеком, а это именно то, что хотела Эйдис. Спасибо за то, что твоя рука оказалась тверда и нежна одновременно именно в тот момент, когда маленькой напуганной девушке это было так нужно.
Спасибо всем, кто был на этой игре за то, что эта сказка жила. Это было волшебно! ❤️
А потом тебе исполняется 15, тебя и принцессу вызывают к герцогу и, в присутствии воспитательницы и отца сообщают, что ты, на самом деле, не Герда Биркерт, а наследная принцесса Эйдис Амалия Арнгрим. Что Гунтер, на самом деле, номинальный поклонник, и ухаживает за тобою только для того, чтоб династическому браку ничто не помешало. Что у тебя нет отца, а странная вдовствующая герцогиня - твоя мать, что дом, который ты всегда считала своим, не твой дом. Что ты не имеешь права на выбор и на ошибку. И что ты не имеешь права никому ничего рассказать.
И с одной стороны ты рада - ну какая девушка не мечтает родиться принцессой, а с другой стороны ты всю жизнь жила во лжи и притворстве. Нельзя радоваться, ведь неизвестно как отреагирует Герда. Нельзя быть собой, как бы тебе не было мерзко от притворства. Любит ли тебя хоть кто-нибудь? Был ли с тобою хоть кто-то честен? Что ждёт тебя в будущем?
И вот тебе 16, герцогу все хуже, свадьба с чужим человеком на носу, а притворство все более невыносимо.
День, когда приехали две экспедиции, был очень долгим и насыщенным. В городе было достаточно гостей и без них, но с ними прямо сумасшедший дом! С самого утра мы задались целью собрать две команды для соревнований. Но как набрать шесть человек? Правильно, познакомиться с гостями города! На площади между гостиницей и нашими домами мы встретили компанию, среди которых была гостья из Норланда, валькирия, корнет Ада Халварде. Живая и общительная, она мне сразу понравилась и я очень захотела ее к себе в команду. Девушка ответила, что она будет рада участвовать, но ей нужно спросить разрешения у капитана и у главы экспедиции. Ее капитаном оказалась восхитившая и напугавшая меня валькирия Фрейя Борген. Высокая, держится отстраненно, но очень внимательная, красивая, как с картины, и от нее исходила сила и уверенность. Я таких девушек ещё не встречала, и мне очень хотелось с нею подружиться, но подойти было очень страшно - что такой женщине до глупой мечтательной девчонки? Но тогда, увидев ее на крыльце гостиницы, я нашла пример того, какой я хочу стать.
Так же с нами познакомилась Руна Фридхольм, девушка из экспедиции Ютланда. Исходящей от нее силой и спокойной уверенностью в себе она показалась мне похожей на капитана Борген. Она предложила принцессе помощь в составлении смешанной команды. Так у нас появился Жан Шайо - тощий темноволосый и кареглазый юноша, с первого взгляда влюбившийся в Герду. То, как Жан смотрел на нее… Как на божество. Он смущающе близко к ней подходил и не отводил проданного взгляда. Когда на испытаниях он не приносил победы, он выглядел побитой собакой и, казалось, что если Герда его попросит, он и с крыши прыгнет. Это пугало. Но… завораживало. На меня никто и никогда так не смотрел. Однако, с этим Жаном были свои проблемы: он не хотел участвовать в команде с представителем от Норланда. Но Герда эту проблему разрешила. С корнетом Адой возникло больше проблем. Я хотела ее в свою команду, но ее отпустили только в команду принцессы. Мне так и хотелось вскочить и сказать им, что она и так будет в команде с принцессой, но могла лишь молча сидеть и злиться. Когда мы были у главы экспедиции, графа Акселя Лингена, меня бросало из жара в холод и обратно: высокий, широкоплечий, красивый и с обжигающим взглядом. Такие мужчины опасны, и я была рада, когда мы от него вышли - если бы его внимание обратилось на меня, я бы сгорела на месте и выставила себя полной дурой.
В итоге, наши команды были такими: Герда, Жан и Ада, и вторая команда - я, Гунтер и капитан Карл Хагенби, которого позвал к нам Гунтер. Капитан мне понравился - согласился участвовать не смотря на руку на перевязи, не привередничал с выбором команды, был спокоен, вежлив, держал себя достойно и просто, обладал неплохим чувством юмора.
До начала турнира с принцессой выразил желание поговорить капитан Якобсен из экспедиции Ютланда. Я сразу поняла, что он собирается представиться настоящим именем и просить руки. Мужчина смотрит только на “принцессу”, мое присутствие вызывает у него легкую досаду. Карл вышагивает по комнате и говорит долго, не очень удачно скрывая волнение. В конце концов он просит Герду отойти с ним в дальний угол комнаты и там они о чем-то шепчутся. Мужчина не произвёл на меня впечатления и довольно быстро я потеряла к нему интерес. Я не увидела в нем той силы, которая, на мой взгляд, должна быть у правителя.
Сразу после этого нас вызвал к себе герцог. По дороге к нему меня ловит Гунтер и сообщает, что если моим мужем станет норландец, то Гранборг захватят и пойдут войной на Ютланд. Благодарю его за эти вести и идём к герцогу.
В его покоях темно даже днем, пахнет болезнью, на столе лежат бумаги и стоит ряд баночек с лекарствами. Дядя бледен и слаб. У него нет даже надежды, что он может выздороветь. Мне становится невыносимо страшно и больно за этого человека, который всю мою жизнь был мне чужим.
Дядя спросил осознаем ли мы, что участие в соревнованиях довольно опасное. Рассказал, что моей руки просили двое. Одного мы уже знаем, а вот претендет от Норланда оказался сюрпризом - капитан Карл Хагенби из моей команды. Мы пообещали, что будем осторожны и будем внимательно за ними наблюдать, решение обязательно сообщим.
Пока мы ждали начало первого тура, Герда мне рассказала, что ей снятся странные повторяющиеся сны. Горы. И что ей надо туда, в это место попасть. Поэтому она хочет в экспедицию. Мне становится ясно почему она бывает такой задумчивой. Предлагаю просить помощи у корнета Халварде, чем тут же и занимаемся. Разговор прерывает начало первого тура.
Первый тур был довольно простым - нужно было найти в заснеженном лесу 4 золотых ореха и первыми их принести. Мужчины моей команды справились быстрее, чем я успела зайти в лес. Только юбки зря вымочила. Между первым и вторым испытанием Герда мне рассказала, что ей помог некий господин в сером плаще и с длинными волосами. Во втором туре надо было найти свиток с загадками и разгадать их. Первой свиток нашла корнет, их команда стремительно убежала. Мы бродили ещё минут десять и выходили из леса последними. По дороге меня нашёл тот самый господин в сером плаще и отдал свиток с загадками. После испытания все пошли пить чай, я вызвалась лично варить всем кофе. Все разговаривали между собой, никто меня не замечал. Но Карл, который Олаф, заметил. Предложил помощь с порцией кофе для вдовствующей баронессы. Он, не заметив этого, подошел очень близко. Так близко, как даже Гунтер никогда не подходил. Я смутилась и предпочла вверить кофе в его руки. Почему-то кофе, сваренный мною для “капитана Хагенби” никому не понравился, даже Гунтер его пить не стал. Это слегка задело. Неужели я так плохо варю кофе? Гунтеру его порция понравилась же…
На пороге, так, чтобы я видела “принцессу”, Герда стояла с вжавшимся в стену Жаном и они о чем-то шептались. Все посмеивались над господином Шайо, а когда Герда спросила за что они так, ведь он милый, Олаф опустил комментарий, что милый, да. Для зверушки ручной. Меня это разозлило.
- Капитан, а знаете почему он милый и достоин её внимания более, чем Вы?! Потому что он в ней видит девушку, а не принцессу!
Олаф мне ничего не ответил, а я взяла свой кофе и вышла прогуляться на улицу. Там я поймала этого господина в сером, капитана Лигге, как я выяснила за кофе, и спросила почему он помогает принцессе. Все оказалось именно так, как я и думала: за красивыми речами о том, что девушка должна иметь возможность выбирать сама, были попытки ненавязчивого влияния на выбор. Тонко, честно и красиво. Я услышала Вас, капитан Лигге. Перед тем, как я ушла, капитан попросил аудиенции у принцессы. Пообещала, что устрою, как смогу. Сразу же после этого меня поймал на разговор капитан Якобсен, интересовался его шансами и не выбрала ли уже кого-нибудь принцесса. Я вспомнила инцидент за кофе и поняла, что его шансы не так уж и плохи. Предложила капитану дать принцессе возможность узнать его получше. Ей было бы приятно, если бы он уделил ей внимание как девушке, а не как принцессе. Это можно сделать, например, за кружечкой чая в компании, в нашем доме, когда все пойдут отогреваться после испытания. Да, конечно, я постараюсь устроить.
Перед третьим испытанием Герда рассказала, что корнет Ада попробует ей помочь добраться но места. Пока другие стреляли по несчастному кабанчику, я выловила в толпе Аду, взяла её за руки и попросила пообещать беречь мою подругу. Ада посмотрела на меня внезапно очень серьёзными и взрослыми глазами и сказала, что она ещё ничего обещать не может. Это меня встревожило. Перед тем, как впервые в жизни пострелять, я была очень взволнована и рада, но ответ Ады меня обеспокоил.
Я все четыре выстрела промазала, чем очень огорчилась. Но запах пороха и общая атмосфера меня будоражили и я чуть ли не танцевала от переполняющей меня энергии. На объявлении результатов было немного людей - корнет убежала, Гунтер ушёл сторожить ворота, капитан Хагенби тоже куда-то делся, Жан смотрел на Герду виноватыми глазами и от стыда пытался слиться со стеной. Герцог попросил меня к нему зайти. Капитан Лигге напомнил о просьбе. С нами наедине переговорил капитан Хагенби, сказал, что не будет врать, что влюблён. И что понимает, что все мы заложники положения. Пообещал, что если моим мужем станет он, то постарается быть честным мужем и мудрым правителем. Прямо как капитан Якобсен. Но, в общем, его слова были просты и честны, он не волновался, не лебезил и это мне понравилось. Может, я и не буду с ним счастлива, но как правитель Гранборга он показался более надежным вариантом. Когда он ушёл, Герда сказала, что он ей не нравится. Мне тоже. Но что я могу поделать, когда вариантов нет?
Герда начала писать какое-то письмо, явно Жану, но к ней пришла разговаривать Ада. Дом впервые за день был малолюден. Пока девушки разговаривали, я зашла к герцогу. Это был очень тяжёлый разговор о мечтах и желаниях, о долге и нашем положении, о чувстве вины за ошибки перед теми, за кого мы в ответе, что эта вина будет давить и мешать спать. Пока я плакала у герцога на плече и причитала, что моя жизнь пошла наперекосяк, как только я стала принцессой, дядя рассказал, что нас с Гердой поменяли, когда нам было по два года, потому что моя мама предсказала, что если меня не спрятать, то я не доживу до свадьбы. Учитывая, что папу убили, мама слегка не в себе, а дядя уже почти 20 лет болен, я не удивлена… Рассказал, что мечтал, прямо как я, путешествовать, но в 16 лет заболел, а вскоре убили моего отца, его старшего брата, и ему пришлось стать герцогом, а он ведь этого не хотел. Так что он меня понимает. И просит прощения, что в мои 16 лет на мои плечи пала такая ноша. От герцога я вышла заплаканная и встретила Гунтера. Его трясло от холода. Согрев его чаем с капелькой рома и дав такого же в термосе собой, с тяжёлым сердцем отправила его дальше нести службу. Пришла Герда и со смехом рассказала, как капитан Якобсен признавался ей в любви. Мда… Не это я имела ввиду, когда говорила ему обратить внимание на девушку, а не на принцессу.
К Герде пришел Жан. Они вышли разговаривать на террасу. Я стояла в темноте, в углу у окна и, задумавшись, смотрела в окно. Я прекрасно понимала, что если Норланд хочет войны, он её устроит и какая судьба тогда ожидает Гранборг зависит от того, кто станет моим мужем - если Карл, то по Норланду пройдутся армией и раскатают город так, что мокрого места не останется. Если Олаф, то горожане, вероятно, будут жить. Тут в мой разум врывается шепот Герды: “Скажите, Вы любите меня, как женщину, или меня как принцессу?” Жан падает перед нею на колени и что-то тихо отвечает. Потом я слышу “я раб”, “Гласс”, “ставшая моей женой станет рабыней”. Я в ужасе поворачиваюсь к Герде и качаю головой. Кто-то выходит на веранду, Жан вскакивает. Гунтер и гувернантка Рогнеборгов, Карин, проходят мимо, на улицу. Гунтер сообщает, что ему нужно со мной поговорить, и уходит. Герда и Жан заканчивают свой страшный разговор. Я говорю Герде, что если ничего не изменится, то когда я стану принцессой, в качестве свадебного подарка попрошу у ютландцев подарить мне этого раба, а потом дарую ему свободу. Ну или Герда от имени принцессы может попросить об этом подарке сейчас. Не будет ли это смотреться слишком вызывающе, лицемерно и подло в виду того, что выйдет-то принцесса, скорее всего за норландца? Ну. Все вокруг врут и изымают для себя пользу, как могут, используют других и подставляют. Все, что сейчас происходит - один сплошной цирк. Так почему бы и нам не воспользоваться их же методами? Нам все всю нашу жизнь врали. Мы просто отплатим тем же.
Под окном как раз стоит капитан Лигге, я стучу по стеклу, приглашая его на разговор. В наших покоях, он садится на стул у двери и рассказывает вкратце Герде, почему помогает принцессе, рассказывает про разные партии в Норланде, про нестабильное положение, про то, что если принцесса женится на их претенденте, то, как я и предполагала, Гранборг не будет уничтожен. Также под большим секретом рассказывает, что среди их экспедиции есть сын императора Норланда. Я сразу понимаю, что это тот самый граф Линген, из их компании никого так не окружает ореол властности и силы, как его. Мда, Эйдис, вкус на мужчин у тёебя что надо. Императорский. Нервно смеюсь и твёрдо решаю избегать наследника престола Норланда. А Карл, который на самом деле Олаф Гудбрандборг, племянник императора. И это максимально удобный для нас и для них вариант “мирного захвата”. Я с ним согласна. Но мы не можем повлиять на исход голосования. Зато попробовать поговорить с голосующими точно можно.
За соседней стеной, в покоях герцога, проходит заседание совета. Проходит громко, с нервным смехом. У нас пьет чай компания, но идти туда я не хочу. Наливаю себе вино и выхожу в тёмную веранду. Сижу, смотрю на гуляющих по площади и выдыхаю. Меня бьёт мелкая дрожь и хочется плакать просто от усталости и страха. На веранду выходит Гунтер, садится в соседнее кресло. Спрашивает приглянулся ли мне кто из претендентов. Рассказываю, что не приглянулся, но безопаснее для города будет наш капитан Хагенби. Гунтер кивает, мол, побегали вместе на турнире, он вроде нормальный. Смеемся вместе над неправильно понявшим совет претендентом Ютланда - вот уж глупости… Проблема с воинственным Норландом, но решаемая династическим браком. А в доме Рогнеборгов другая проблема - Сири, экономка Последнего Прибежища, оказалась сестрой Гунтера. При чем узнала я это от него с фразой “женщина, которую я любил и хотел чуть ли не жениться, оказалась моей сестрой”. Любил и хотел жениться…
- А что мы будем делать с нашей проблемой?
- В смысле? У нас вроде нет новых проблем.
- Ты не поняла! - Гунтер хватает мою руку и кладет ее себе на сердце. - С НАШЕЙ проблемой.
- ЧТО?! Но я думала… Но ты же… Ты же связан обещанием!
- Да ничем я не связан! Одно твое слово и мы сбежим.
- Куда?!
- В Ютланд.
- Нет, не туда, там людей в качестве рабов держат и плохо с ними обращаются. Я боюсь эту страну.
- Хорошо, давай в Норланд.
- В горы. Да. Или на остров Туле. Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним. - Тут мы не выдерживаем и смеемся.
- С тобою невозможно серьёзно разговаривать! Я ей тут весь мир к ногам бросаю, а она песенки поет и отшучивается.
- Гунтер… Если я не буду шутить, я буду плакать. А плакать мне нельзя, потому что я не смогу остановиться. Ты же понимаешь, что я не могу. Если я выберу сердцем и сбегу, пострадает весь наш город. Все эти люди… их жизни зависят от меня. И если я сбегу, они умрут. И потом они будут снится мне по ночам. От этого ужаса ты меня спасти не сможешь. - Гунтер встаёт рядом и меня обнимает, я кладу голову ему на грудь и тут не выдерживаю, начинаю рыдать. Я все эти годы думала, что он рядом только потому что его попросили. А ведь еще есть Сири, которую он любил. Что вообще происходит в этом городе?
- Как ты считаешь, ты сможешь быть счастлива?
- Мне кажется, что с тех пор, как я стала принцессой, я обречена не знать счастья. - Гунтер прижимает меня к себе еще крепче, а я все больше плачу и не могу остановиться.
- Тогда, просто помни, что я всегда рядом. Если этот… этот… в общем, если он будет тебя обижать, то одно твоё слово и я ему уши-то пооткручу… - Мне смешно. Мой Гунтер, мой простой Гунтер, и открутит уши племяннику императора Норланда. Рыцарь, долгие два года стоящий на страже моего сердца. Берег меня, как драгоценность, которую придётся отдать чужаку. Я вспоминаю про брошь - серебряный меч. Достаю ее, сломанную.
- Я хотела ее тебе подарить. Но уронила у нее откололся замочек. - Гунтер берет брошь и вдруг смеётся.
- Растяпа, а ещё принцесса. В этом вся ты! - И ещё крепче меня обнимает. Я смеюсь сквозь слезы. Мне больно, страшно и не хочется его отпускать. Но кто-то входит на веранду и нам приходится отдалиться. Я иду на улицу. Город обволакивает молочный густой туман, в небе виднеется остроконечный месяц. Я встаю под фонарем у дерева и от грусти пою. От компании у крыльца гостиницы отделяется фигура и ко мне подходит капитан Фрейя Борген.
- Простите, Вы тут поете? - Я смутилась от внимания этой восхитительной женщины, но ответила.
- Да, я всегда пою, когда мне грустно.
- О чем Вы поете?
- Я плохо пою, но, если Вас это не смутит, могу спеть и вам.
- Хочу послушать.
- Хорошо. Я предупреждала.
Раскололось сердце на две половины,
Отдавали сердце замуж на чужбину,
Раскололось сердце, полетело к дому
Не хочу мириться, не хочу к чужому!
Ласкою не ласкою в душу не заглядывай,
Не быльем, не сказкою ленты не развязывай,
Спрашивай не спрашивай, любо ли, постыло ли
Коли можешь, зашивай сердце воедино
Отдавали сердце замуж на чужбину,
Раскололось сердце, полетело к дому
Не хочу мириться, не хочу к чужому!
Ласкою не ласкою в душу не заглядывай,
Не быльем, не сказкою ленты не развязывай,
Спрашивай не спрашивай, любо ли, постыло ли
Коли можешь, зашивай сердце воедино
- Вы красиво поете, напрасно наговариваете на себя.
- Вы мне льстите.
Только когда я допела, я поняла, что слишком откровенная песня получилась. А вдруг она что-нибудь поймёт? Я посмотрела в глаза валькирии и они мне сказали, что даже если бы она что-то поняла, она бы не выдала. Она смотрела на меня внимательно и с легкой тревогой. Мы явно хотели что-то друг другу сказать, но всех созвали на последний тур.
Гунтер уже стоял в кругу участников. От команды Герды шел Жан. Капитан Лигге спросил кто тут Гунтер. Гунтера я предупредила, что ему будут помогать. Очень хотелось его поцеловать на прощание, но не при людях и… у него на груди блестел маленький серебряный меч. Так что он и так знает, что я его поддерживаю и надеюсь на него всем сердцем.
Турнир мы проиграли. Даже выигрыш последнего тура нас бы не спас - команда хозяина гостиницы выиграла с ошеломительным отрывом. Я кусала губы.
В зал пришла матушка. Мне она ничего не сказала, а вот Герду спросила снятся ли ей еще её сны и не пробовала ли она искать не место, а причину своих снов. Разобраться в этой проблеме и разрешить её ей могут помочь два врага.
К нам пришла Ада и рассказала, что она придумала план: переодеть Герду в мужской костюм и потом, когда экспедиции сходят по своим делам, они - Фрейя, Ада и “принцесса” пройдут искать те самые горы. Я одобрила этот план и Ада убежала, потому что экспедиции уже собирались уходить. Мне очень хотелось подарить что-нибудь Аде на удачу, но пока я думала что ей подарить и будет ли это уместно, она уже прошла ворота и скрылась во тьме ночи вместе со своей командой.
Стоя там у ворот и провожая взглядом команды Норланда в экспедицию, я поняла, что мой выбор уже сделан в их пользу. Именно в их, в пользу этих людей. Норландцы мне необъяснимо чем-то нравились. И если так сложится, что победит в голосовании Ютланд, то я схвачу Гунтера и сбегу. Или сбегу одна, найду этого чертового императора и скажу, что жители Гранборга глупцы, избравшие плаху, а я, как наследная принцесса, с этим решением не согласна и мне нравятся люди Норланда, я хочу, чтобы мы сотрудничали, и я ради того, чтоб город не пострадал, стану валькирией, как Фрейя и Ада, тем более стрелять мне понравилось
Гунтер выловил Олафа и отвел на разговор, в котором явно упоминалось откручивание его норландских ушей. Огоньки, блуждающие в лесу, начали приближаться. Я вскочила, сгорая от нетерпения. Обе команды вернулись с разрывом в пять минут и тут же отправились в кузню. Видать, нашли тот самый металл, о котором говорили. Нет, Гранбург точно надо спасать, а вот Ютланд уже не спасти.
Сидим с Гердой в нашей комнате, я пытаюсь справиться с юбками, которые все время с меня сползают, Герда пишет письмо своему возлюбленному. После короткого стука в дверь входит этот самый возлюбленный - стремительно и решительно, уверенный и довольный собой, как никогда ранее, смотрит на меня - выйду или нет. Я пискнула, что не могу оставить её, концовку “чтоб вы тут ничего слишком уж неприличного не сделали” проглотила и отвернулась, продолжая укреплять пояс. Юноша бухнулся на колени и сделал предложение, причем назвался бароном Глассом. Я аж обернулась от неожиданности. Что у Ютланда в экспедиции там такого произошло, что раб стал бароном?! “Я, Герда Биркерт, говорю тебе да, я согласна стать твоей женой”. Когда она впервые называется своим настоящим именем, глаза Жана блестят ликованием. Они обнимаются, я, сгорая от стыда, отворачиваюсь. Жан уходит, сияя от счастья. Мы с Гердой обнимаемся и следующие полчаса просто валяемся на кровати, взявшись за руки, и болтаем обо всем.
- Ты расслышала его титул и фамилию?!
- Увы.
- Я тоже. Он так говорит странно и быстро, что я не поняла… За кого я замуж-то выхожу?!
Тут меня к себе вызывает герцог. Они пишут его завещание, чтобы даже если он умрет завтра, свадьбу провели незамедлительно, вопреки трауру. Гунтера приглашают в качестве свидетеля. Я ухожу, но не проходит и получаса, как меня и Герду вызывают заново. Герцог объявляет, что он, Гунтер и врач Ингвар уходят на острова, дабы разыскать там шамана, после встречи с которым он двадцать лет назад заболел. Вызвал нас для того, чтобы попрощаться и извиниться. Потом они уходят. Герда берет шитье и идет сидеть в общем зале в гостинице, в окружении пастора, некоторых гостей, Руны Фридхольм и Хиллеви Рогнеборг. Герда думает над словами моей матушки. Я предполагаю, что идти ей никуда все же не нужно. А два врага… Наверно, дело не в её врагах, а в ком-то, кто воюет между собой. Например, её любимый Жан - он же кого-то ненавидит. Может, её проблему решат они? Ведь ответ должен совсем рядом. Подзываем Жана и спрашиваем его что он знает про повторяющиеся сны, рассказываем про сны Герды, и про то, что ей могут помочь два врага. Жан говорит, что знает того, кто может помочь и убегает. Ко мне подходит капитан Лигге и спрашивает каково решение принцессы, как распределяются голоса и пытается их подсчитывать, пытаясь понять кого надо обрабатывать. После фиаско с попыткой подсчета баллов турнира я даже не пытаюсь вникнуть, но говорю, что советник все еще раздумывает, а с пастором я сейчас попробую поговорить, чем и начинаю заниматься тут же. Отвожу пастора к креслам и у нас происходит краткий диалог о том, что Норланд хочет войны и устроит её все равно, а вот что в таком случае будет с Гранборгом, зависит от того, кто станет мужем принцессы. Пастор говорит, что услышал меня и я оставляю его.
Мое сердце не на месте, я беспокоюсь за герцога и Гунтера. Уговорив Хиллеви посидеть с принцессой, я бегу к валькириям и прошу у них фонарик. Вопреки ругани старшего Рогнеборга сижу на сторожевой башне у ворот, с фонариком, замотанная во всю теплую одежду, что у меня нашлась, и жду. Долго жду. Мне почему-то хочется плакать. Тут приходит вдовствующая баронесса и отчитывает меня, что я оставила “принцессу”, а она там сидит одна среди четверых мужчин. Я злюсь, ругаюсь о том, как мне надоел этот цирк с притворством и иду в зал, уже не слушая что пытается донести до меня баронесса. Встречаю Герду на крыльце, она, видя мою крайнюю раздраженность, легко и быстро соглашается посидеть со мною на сторожевой башне. Но мы даже сесть не успели, как я увидела среди темноты белую одежду Улльстена. Подбегаю к воротам как раз когда они входят… Вдвоем. Дяд идет бодро и выглядит здоровым. И несет на плече тело Гунтера. Я понимаю все и сразу. Мои ноги подкашиваются и я падаю на колени, начиная рыдать. Баронесса, которая сама очень напугана и не понимает что произошло, и Герда, поднимают меня и ведут до нашего дома. Я не хочу туда идти. Не хочу видеть холодное пустое тело моего Гунтера. Не хочу верить, что он мертв. Нет. Это не правда. Но меня ведут.
Когда мы оказываемся в покоях герцога, тело Гунтера укладывают на его кровать. Мы с баронессой сидим на диванчике, не можем сдержать слез и слушаем рассказ дяди о том, как они нашли шамана, как тот шаман провел какой-то ритуал и появился Один, как Гунтер пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы герцог жил и был здоров, ради родного Гранборга и счастья любимой девушки. Последние слова впились в мой мозг и мое сердце холодными иголками. Я всегда думала, что он притворяется, а он настолько любил меня, был настолько хорошим, верным и храбрым человеком, что пожертвовал собой.
Он думал, что если герцог выздоровеет, то мне не придется выходить замуж? Пожертвовать собой ради здоровья герцога - поступок, достойный славы в веках. Но как он мог думать, что я после этого смогу быть счастливой? Новость о том, что дядя выздоровел должна радовать, но я не могу думать ни о чем кроме того, что Гунтера теперь нет рядом. “Кто будет беречь моё сердце теперь, милый Гунтер?” думаю я, и вдруг понимаю, что его уже не надо беречь. Оно разбито. Я не видела его любви, а когда увидела, отдала ему свое сердце на хранение - тому, кто станет моим мужем, оно не понадобится. Только вот теперь хранитель моего сердца шагнул за грань и сидит за столом Одина в Валгалле. А я осталась здесь.
Меня обнимает баронесса и из меня потоком льются слова о ненависти к себе, о том, что все, кто приближается ко мне, обречен на страдания или смерть, что во всем виновата одна я… Ненавижу быть наследной принцессой Эйдис!
Начались обсуждения о смене религии и о похоронах. Я не могла это слушать и позорно сбежала на улицу. Мне хотелось выпить вина, но увидев его, я поняла, что не смогу сделать и глотка. Вдруг увидела фонарик валькирий и подумала, что хочу сейчас побывать в компании этих сильных девушек. Под предлогом возвращения фонаря, пошла к ним в номер, но там была только Ада, она с кем-то разговаривала и ей явно было не до сердечной боли какой-то девчонки. Я отдала фонарик и ушла. Села на скамеечку у дома и плакала там. Меня везде сопровождала Герда. Мы посидели у нас в комнате, я успокоилась. И вдруг вспомнила про маму. Она ведь тоже вдова. Как она пережила утрату любимого человека? Что мне делать теперь? Замуж я не хочу совсем, да и теперь это не имеет смысла - герцог здоров, он теперь сделает целую толпу наследников, во мне отпала необходимость. Может, мне все таки позволят уйти в отряд валькирий? Мы с Гердой идем в покои матушки и она с нами даже поговорила. О смерти отца она уже и не помнит - это было так давно, она была молода и глупа, прямо как я сейчас. А после смерти Бранта ей многое открылось. Но замуж мне все равно придется выходить, иначе державы обидятся. А Герду она спрашивает не просила ли она еще ничего у Бессердечного? Мы не понимаем о чем и о ком она. Какой-то торговец кораблями, который на самом деле, торгует не кораблями, но чем именно нам лучше не знать. Пусть Герда попросит, он отказать не сможет. Благодарим, уходим искать этого Бессердечного, которым оказался господин по фамилии Хеймдаль. Он понятия не имеет о чем говорила вдовствующая герцогиня, но отказать красивой девушке не может в просьбе и постарается её выполнить, если только это не касается шлема Локи. Я вдруг вспоминаю, что ведь и правда происходит в городе что-то странное - все ищут какой-то посох, меч, шлем и прочее. Только я ни о чем не знаю, глупую фрейлину в такие вещи никто и никогда не посвящает. Просим господина найти и уничтожить какой-то посох, который все ищут, потому что Локи не должен до него добраться, иначе наступит Рагнарек и мы все умрем. Хеймдаль говорит, что попробует, но обещать не будет, мы благодарим и уходим. Мы идем к нам в покои. В доме все обсуждают похороны, у герцога идет заседание совета.
А меня опять пробивает на слёзы. Я сижу на скамеечке у дома, ко мне выходит Герда и обнимает меня. Мы вдвоём рядом всю жизнь, а Гунтер ведь тоже был её другом детства. Она пытается меня утешить, хотя, наверное, ей бы тоже сейчас хотелось поплакать об утрате у кого-нибудь на плече. Мне становится стыдно за свой эгоизм и я постепенно успокаиваюсь.
- Ты могла бы попытаться его вернуть. Как в легендах. Отыскать, вести за руку и не оглядываться.
- Не могу. Это его выбор и я должна его уважать. К тому же, его забрал сам Один. Он в Валгалле, среди таких же достойных мужей, как он. Его война окончена.
- А наша только началась. Как и все мужчины, ушел, оставив с проблемами разбираться женщин.
К нам подходит капитан Лигге и выражает свои соболезнования по поводу утраты. Он пытается вести беседу, спрашивает не знаем ли где может быть некий посох, мы рассказываем о словах матушки и как просили господина Хеймдаля о помощи. Капитан Лигге сообщает, что, вообще-то, Хеймдаль и есть Локи. Нам всем становится смешно от этой ситуации, и на этом моменте к нам подходит граф Аксель Линген. Мне немного неловко, но мне нравится его общество. Обсуждаем последние новости о том, что герцог-то выздоровел. С некой долей ехидства говорю, что приза заветного нет, а гонка и обязательство остались. Бедные претенденты! Обмануты, да еще и жениться на коте в мешке заставляют. Говорю все злее, не сдерживаясь, и наблюдаю за реакцией. Герда смотрит на меня, не понимая чего я добиваюсь, капитан Лигге и принц переглядываются, но поддерживают шутку, что да, некоторым претендентам самое время уезжать - явно намекая на ютландца. То я, то граф по очереди подглядываем за советом в окно над нами. Застаем сцену того, как все вдруг куда-то выходят, а герцог внезапно возвращается, и, довольно шустро передвигаясь по комнате, собирает и прячет в одежде целую кучу оружия. Из дома выходит вдовствующая баронесса, я говорю Герде, что нам сейчас за то, что мы тут стоим наедине с двумя мужчинами, дадут по шеям. Граф разворачивается и громко так начинает говорить с баронессой:
- Баронесса, тут юная фрейлина, увидев, как Вы выходите из дома, сказала… - я бледнею и замираю на месте, готовая вот-вот лопнуть от смеси смеха, восторга и страха, а капитан Лигге одергивает графа строгими окликами “Аксель! Граф Линген!” - что вы будете сейчас очень недовольны. - Заканчивает он с очень самодовольной и хитрой улыбкой. Я не могу сдержать улыбки, глядя на него.Принц и будущий император, говорите? Мальчишка и шкода!
Но дальше мне не до смеха, потому что выносят тело Гунтера. Его решили хоронить по иным обычаям, отправив тело в горящей ладье по реке. Все что-то говорят, говорят долго и красиво, а я не смогла сказать того, что хотела действительно сказать, потому что было слишком много ушей. Поэтому я поблагодарила его за то, что был со мною честен и отошла. Про себя я пообещала, что когда придет время, я найду способ и стану настоящей валькирией, и тогда мы встретимся там. Наблюдая за отчалившей ладьёй, я пела.
Я твоя королевна, ты мой рыцарь
И так аритмично сердце нервное,
Ведь знаю, сегодня нам все это снится,
А завтра мы будем убиты первыми,
Нас смертельно отравят водой и хлебом,
Вставят палки в колеса слишком быстрые,
Придавят нас нашим огромным небом,
Испачкаю кровью ладони чистые..
И так аритмично сердце нервное,
Ведь знаю, сегодня нам все это снится,
А завтра мы будем убиты первыми,
Нас смертельно отравят водой и хлебом,
Вставят палки в колеса слишком быстрые,
Придавят нас нашим огромным небом,
Испачкаю кровью ладони чистые..
После, когда ладья уплыла и все ушли, я не захотела уходить, я осталась стоять на площади. Мне хотелось пойти и постоять на сторожевой башне, смотря на ночной лес, но я поняла, что просто не выдержу. Раньше я любила башню и пробиралась туда тайком, но теперь мне будет там находится больно и грустно. Поэтому я стояла в тени крыльца гостиницы и очень тихо пела. Ко мне подошли валькирии - они явно хотели меня как-то поддержать, но не знали что сказать. А я со своими слезами рядом с ними ощущала себя очень глупой, поэтому разговора не получилось. Да и баронесса вскоре подошла и увела меня спать. Перед самым уходом в комнату, меня поймал герцог и спросил как я себя чувствую. Я ответила честно. “Чувствуешь, как ты за сегодня повзрослела лет на десять?” - спросил меня дядя, абсолютно точно угадав мои ощущения. Сам же герцог выглядел крайне энергичным и бодрым. Я впервые видела его таким и меня это очень радовало.
Когда мы с Гердой уже переоделись и распустили прически, готовясь ко сну, пришел полковой врач Хемминг и сказала, что им для спасения мира нужна наследница и её диадема. Герда ушла, а мне стало интересно: диадема мой подвенечный головной убор, и настоящая наследница я. А ушла спасать мир Герда. Интересно, получится ли у них хоть что-нибудь и где тут логика? А с другой стороны, вот она, кровать и пустая комната. Я расчесывала волосы, тихонько мурлыкала песню себе под нос, смотрела темноту за окном и думала о том, что будет завтра. Свадьбу они не отменят. Носить траур… Я не могу. Не позволят. Единственное, что порадовало - завтра прекратится этот балаган с притворством и я, наконец, смогу быть самой собой.
Капитан Хагенби, вернее Олаф Гудбрандборг, львиную долю сегодняшнего вечера провел в компании “принцессы”, наслаждаясь её улыбками, гуляя с нею под руку, утешая на прощальной церемонии и вообще, выглядело это так, будто он внял угрозам Гунтера. Я с некой озлобленностью предвкушала его разочарование завтра - ухаживал за одной принцессой, а получит другую. Я вам эти взгляды на Герду еще припомню, Олаф. Хотим мы того или нет, но нас свяжут брачным обетом, и, может, мы не сможем полюбить друг друга, как это бывает в красивых песнях и легендах, но скучать я вам точно не дам.
Почти когда я уже заснула, вернулась Герда и рассказала, как она спасла мир, как Жан потом отвел её в свою комнату, где, в присутствии её отца, советника Биркерта, сделал предложение. А она все это время была в одном полупрозрачном пеньюарчике, халате и теплой накидке сверху.
“Я думала, папа меня сейчас прямо тут убьет. Ну или хотя бы растопчет морально, прочитав нотацию. Пришлось поклясться ему, что я взрослая ответственная женщина и знаю что делаю.” - рассказывает со смехом Герда. “Мда. А я ни то, ни другое, ни третье, и даже не знаю что делаю.” - подумала на это Эйдис.
Перед тем, как заснуть, мы похихикали над спасительницей мира в пеньюаре и поделились друг с другом общей досадой, что претендент от Норланда не граф Линген (как же хотелось погладить его Валеру и Вениамина, но трогать руками чужого мужчину было бы слишком).
второй день
Утром мне казалось, что моционом занимаюсь не я, а какая-то другая девушка. Внутри было пусто и холодно, а в голове было только три слова: “Таков твой долг”. Из зеркала на меня смотрела бледная и спокойная девушка с тусклыми глазами. Однако, когда я пришла в большой зал гостиницы и увидела всех этих людей, когда началось голосование, меня скрутило страхом и тошнотой. Я не хочу замуж! Вчера умерло мое сердце, а я даже не имею права на траур! Что за театр абсурда тут происходит?! Выпустите меня! Ну пожалуйста, отпустите… Тут я встретилась глазами с Адой. Она смотрела на меня внимательно и встревоженно.
Появился Один. Мне тогда было так плохо и страшно, что я прослушала половину из того, что он говорил. В мозгу билось "Он забрал Гунтера!". Один сообщил, что квены отныне свободный народ, и сделал их королем сержанта Карконнена. Я даже не поняла почему и как. Но... Зато Сири теперь королева! Один исчез. Сердце трепыхалось в груди, как птичка в клетке.
В голосовании победил Олаф. К герцогу пытался пробиться Жан, явно намереваясь вслух попросить провести тут же свадьбу с Гердой. Я понимаю, что если сейчас он вслух попросит это сделать, то возникнут вопросы, и все эти годы обмана пойдут Локи под сапог… Прошу его это сделать хотя бы тихо, чтоб никто не слышал этого сейчас, он соглашается и продолжает пробираться к герцогу. Как только было объявлено, что свадьба через 15 минут, я выбежала из зала. Я очень хотела убежать. Куда угодно, главное - подальше от себя, своего долга, грустного Олафа с обреченным взглядом, встревоженных глаз Ады и радостных глаз дяди. Дядя и тот, кого я считала отцом, советник Биркерт, сегодня ликуют - их шахматная партия удалась на славу. Меня догоняет Герда и пытается успокоить. За руку отводит к нам, мы достаем диадему, смотрим на нее. Я выдыхаю. Впервые примеряю ее. Тяжелая, мне кажется, что я выгляжу в ней глупо. Решаем, что идти прямо в ней будет еще глупее, прячем её под мантией и возвращаемся. Мы прячемся в первый попавшийся номер в конце коридора, оказывается, что это комнаты хозяина гостиницы. Расхаживаем по комнате из угла в угол, как два тигра в клетке. Тошнит от волнения обеих, конечно, захотелось в уборную, а еще окно так соблазнительно открыто, да и этаж первый… Надеваем таки на меня диадему. Я смотрюсь в зеркало. Белая, как снег, глаза огромные. “Сравним руки?” - спрашивает Герда. Сравниваем. Её рука мелко трясется, меня же бьет крупной дрожью.
“Выведите истинную наследницу Гранборга” - слышим мы, припавшие к двери ушами, голос дяди. Отлетаем от двери, у меня случается секундная локальная истерика. В комнату заходит вдовствующая баронесса и даёт мне свою руку. Коридор кажется неприлично длинным, я сжимаю руку баронессы, она сжимает её в ответ. Когда я выхожу в зал, мало кто удивлен, разве что по глазам корнета можно что-то понять. Олаф вообще не выказывает никаких эмоций. Похоже, ему и правда все равно на ком жениться. Карл, увидев меня, меняется в лице, разочарованно отворачивается и уходит. К нам подходит мужчина в коричневом балахоне, я лишь успеваю удивиться откуда его так быстро взяли и почему наш обряд проводит не пастор, но потом вспоминаю вчерашние разговоры о смене религии.
Во время произнесения клятвы смотрю куда угодно, только не на Олафа. Мне страшно. Олаф же, произнося клятву, поймал мой взгляд и отвести его уже не позволили до самого конца. Он видел, как мне страшно, слова произносил искренне, а его рука оказалась теплой и крепкой. Напряженные до судорог плечи и шея чуть-чуть расслабились. Позже, когда провели церемонию Герды и Жана, и все начали подходить и поздравлять, я улучила момент и зачем-то сказала мужу, что у меня разбито сердце. Он грустно улыбнулся и ответил, что у нас союз разбитых сердец. В тот момент, впервые за два года я вздохнула свободно. Отныне я - это я. Мне больше не запретят быть собой. И сразу как-то мелко пакостить мужу расхотелось. Хотя, учитывая мой нрав, это ненадолго.
Среди поздравляющих была и так полюбившаяся мне Ада. Она отвела меня от толпы и подарила кольцо с просьбой не забывать их, валькирий. Не забывать момент, когда я впервые стреляла.
- Я и так вас никогда и ни за что не забуду. Когда-нибудь я стану настоящей валькирией. А пока… Пока что я исполняю свой долг и сражаюсь так, как могу. У каждого из нас своя война и мы не можем знать какое сражение кто ведет.
- Какие мудрые слова для 16 лет.
- Какая жизнь в 16 лет, такие и слова. И да, теперь Вы понимаете почему я хотела, чтобы вы участвовали именно в моей команде на соревнованиях? Вы были бы в команде с принцессой.
- Ой! Мне теперь еще более неловко…
Вышли на крыльцо, подышать там, ибо мне, как обычно, стало жарко.
- Я хочу свадебный подарок!
- Какой? - Спокойно, почти на грани безразличия спрашивает Олаф.
- Набор оружия. Самого разного.
- Но разве вы умеете им пользоваться?
- Нет. Но этот подарок предполагает и ваши уроки обращения с ним.
- Хорошо, научу. Только не увлекайтесь, некоторые от этого валькириями становятся.
- А я уже почти. - Олаф побледнел от моих слов. - У меня даже кольцо есть в знак того, что я одна из них.
Нет, Олаф, я точно тебе спокойной жизни не дам. Мне не нужно твое сердце, как и тебе моё, но ты научишься улыбаться без боли и напряжения в глазах и дышать свободно. Мы оба научимся.
Спустя время Эйдис полюбит Олафа, потому то слишком много тепла и любви в этой девочке. Олафу придется воспитывать своенравную девчонку, делая из неё жену под себя. За закрытыми дверями она будет закатывать ему громкие скандалы, капризничать, ревновать его внимание и постоянно дразнить, испытывая его терпение. Вангую сцену с бегающим за женой по всей спальне Олафом с ремнем в руках и Эйдис, которая после этой воспитательной процедуры не могла сидеть ещё пару дней и дулась на мужа
Она научится поддерживать его так, как это будет ему необходимо и всегда будет рядом. Она так и не научится нормально держать в руках холодное оружие (даже с ножом справляться не сможет, все время умудряясь ранить саму себя), но научится метко его метать и стрелять из всего, что стреляет. Она не будет идеальной женой и идеальной правительницей, но она будет стараться изо всех сил. И она никогда не будет врать мужу. И да, это будет самая неловкая женщина в мире СпасибыСпасибы и прочее.
Мастерам: спасибо, что позвали на эту роль. По жизни я не очень девочка, но в этой роли очень старалась и вроде к даже получилось создать видимость тонкой звонкой. Мои друзья свидетели: за неделю до игры я начала бегать по дому и пищать "Я принцесса Севера!" и "Я как Падме Амидала!" 😅 На игре мне очень не хватало какой-то квестовой части, большая часть моей игры состояла из того, что я ходила хостиком за "принцессой" и ОБВМила. Это было весьма утомительно и изматывающе, ибо слишком много эмоций на меня одну, хотелось побегать и что-нибудь поделать, куда-нибудь напряжение выплеснуть, а некуда и нельзя по роли.
Спасибо Герде за беспокойство, за девчачьи разговоры, за помощь с прической и вообще за то, что с тобою было так легко играть.
Спасибо Гунтеру за МОРЕ ОБВМа, за уют, за объятия, за то, что любил эту одинокую девочку, за помощь в испытаниях, за своевременные шутки, да то, что всегда был рядом и отдельно спасибо за пантенол для моей татуировки
И да, я верю, что когда-нибудь Эйдис станет валькирией и тогда они обязательно встретятся. Спасибо герцогу за то, что беспокоился за душевное состояние племянницы и очень старался сделать так, чтоб жизнь ей не казалась таким дерьмом. Сильфу спасибо за массаж, разговоры, обнимашки и понимание границ тактильности. И да, я запомнила предложение поиграть как-нибудь лавстори)
Спасибо вдовствующей баронессе за строгость, но добросердечность и заботу. Баронесса заменила Эйдис мать, которой этой одинокой девочке так не хватало.
Спасибо Фрейе за красивые моменты и за то, что стала для Эйдис примером сильной женщины, творящей свою судьбу самостоятельно.
Спасибо Аде за отзывчивость, готовность помогать, за то, что не сочла Эйдис слабой плаксивой девчонкой, а увидела в ней внутренний стержень. И отдельно спасибо за "а про котов и девушек ничего не сказано" и "если что, я могу придти и согреть вас". Эйдис была почти влюблена)
Спасибо графу Акселю, он же принц, он же Император, за взгляды, от которых кружилась голова и бросало в жар и холод попеременно. Была бы та ещё кора, если бы наши персонажи увлеклись друг другом и этим сорвали всем планы
Спасибо капитану Лигге за помощь, за честность, прямоту и за ответы на вопросы.
Спасибо Олафу, теперь уже мужу, за то, что оказался честным человеком, а это именно то, что хотела Эйдис. Спасибо за то, что твоя рука оказалась тверда и нежна одновременно именно в тот момент, когда маленькой напуганной девушке это было так нужно.
Спасибо всем, кто был на этой игре за то, что эта сказка жила. Это было волшебно! ❤️
@темы: ми-ми-ми, светлая печаль, шалость удалась!, музыка, Видишь стенку?Разбегайся, Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!
-
-
28.11.2017 в 17:58-
-
28.11.2017 в 22:04Он полюбит её.
-
-
28.11.2017 в 23:16Вот такой - красивой, сильной, живой и искренней.
Эйдис ещё обязательно будет счастлива.
-
-
29.11.2017 в 12:53Герда все время боялась, что одной стороны ей надо принимать какие-то решения, с другой - она принимает эти решения за тебя и даже вроде все оговорено, но вдруг... Вдруг последствия потом разгребать тебе?
-
-
03.12.2017 в 17:08